- Я вам привез печальные новости, Ваша Светлость, - с сочувствием глядя на Илая, тихо произнес Тефан. – Только что в Лилиас-Миду прибыли ваши родные. Князь Саркис и Май тяжело ранены, ваш сын удручён и напуган.
- Они будут жить?
- Поль осмотрел их. Маю он помочь бессилен. Князь Саркис в лучшем положении, но никаких гарантий нет.
- Как это произошло? Почему они не уехали раньше, пока неприятель был далеко?
- С ними приехал один из слуг. Он рассказал, что ваш отец ни под каким видом не желал покидать поместье. Он не верил в то, что враг придёт на его землю.
- Я мог бы догадаться, - заскрипел зубами князь. – Старый упрямец, что же он наделал? Май, милый, как же я не уберёг тебя? Где он сейчас? В сознании? Он что-то говорил?
- Нет, ничего не говорил. Май не пришел еще в себя. Ранение в живот серьёзное. Ваш супруг потерял много крови.
- Едем, быстрей! Аликс, вы можете остаться с Нанси здесь. Закончите занятия, а на ночь возвращайтесь в деревню, – князь подсадил Тефи в седло и вскочил на коня сам. – А как мой сын? Он цел?
- Да, но он неимоверно удручен. После всего пережитого это и понятно…
Князь дал шпоры, и кони понеслись. Всадники едва успевали уворачиваться от низко свисавших ветвей берёз, тесно обступивших узкую проселочную дорогу…
***
Илай пробыл у отца не более пяти минут. Старый князь был в сознании, но говорить не мог, то ли лишился языка, то ли не отошёл ещё от пережитого потрясения. Он только смотрел на сына умоляющим взором, словно просил прощения.
- Все образуется, отец, - Илай погладил его по морщинистой руке, - главное, ты жив.
У Мая он оставался дольше. Сидел, вглядывался в бледное, словно восковое лицо, держал вялую холодную ладонь.
- Отец, - сын подошел почти неслышно, - что будет с дедушкой и папой Маем? Они поправятся?
- Не знаю, Ленар, - честно ответил князь, обнимая сына. – У нас нет лекарей и нужных лекарств, но всё же будем надеяться на лучшее.
- Я рад, что ты оказался здесь, - прошептал мальчик, прижимаясь к отцу. – Мне сказал об этом граф Тефан. Сначала я даже не поверил.
- Да, это почти невероятно, но мы все оказались здесь. Так бывает, а особенно на войне. Я тоже был ранен, поэтому отстал от армии. Теперь мы ведем здесь партизанскую войну, потому что пробиться к своим нам не удалось...
Князь Май застонал и открыл затуманенные болью глаза. Муж и сын одновременно наклонились над его ложем.
- Ил, это ты? Какой счастливый сон! - слабо улыбнулся раненый, снова впадая в беспамятство.
***
Прошло несколько дней. Князь Саркис выглядел бодрее, раны затягивались. Состояние же Мая сделалось угрожающим, начался жар, он бредил. По всему было видно, что роковой исход его близок.
Между тем угроза появления вражеских фуражиров усиливалась. В поисках продовольствия отряды карейцев рыскали уже и по отдаленным селам, и поэтому партизаны постоянно были начеку. Учитывая опасность, Тефан хотел перевезти раненых на Выселки, но Поль решительно воспротивился этому, заявив, что всякое передвижение усилит опасность для жизни Мая, и без того висящей на тонком волоске.
Однажды вечером Тефан зашел в комнату, где лежал старый князь Эйден. Саркис задумчиво поглядел на него, приподнялся на локтях на подушках и улыбнулся, немного смущенно, но тепло и приветливо.
- Рад видеть вас в добром здравии, Ваша Светлость, – сдержанно поприветствовал князя Тефан. – Позвольте узнать, что вас так развеселило?
- Да я вот думал тут на досуге, - повел бровями князь. Слова давались ему еще плохо, но разобрать было можно. - Как странно складывается человеческая судьба. Через столько лет она снова свела нас вместе, и притом в такой грозный и суровый час. Вы приняли меня в своём доме, лечите и ухаживаете, хотя имеете полное право отказать в этом. Когда-то я повёл себя с вами совершенно недопустимо, оскорбил вас, сломал вашу жизнь, вы же оказались столь великодушны, что не держите на меня зла и…
- Полноте, князь, - прервал Тефан многословные самобичевания своего гостя, - теперь война, вы ранены, и мой долг позаботиться о вас.
- Благодарю вас, - князь дотянулся до руки Тефи и церемонно поцеловал. – Я должен был бы на коленях просить вашего прощения за всё зло, причиненное вам раньше, но увы, это ничего не изменит, да и не исправит. Мне остается только сожалеть о совершенных прежде безрассудствах. Могу ли я задать вам вопрос?
- Спрашивайте, князь.
- Почему вы остались в оккупации? Почему не уехали в безопасное место?
- Аликс, мой сын… Он сбежал на войну, и я должен был дождаться его возвращения.
- Аликс, - задумчиво пожевал губами старый князь, - ваш сын. Ваш и…короля Альберта…
- Почему вы говорите столь уверенно? – тихо прошептал Тефан. – Как вы можете знать…
- Я знаю, - Саркис улыбнулся, немного помолчал и заговорил снова. – Ещё тогда, в столице, когда Альберт приехал за вами, я понял, что это не просто так, что между вами существуют особые отношения. Да вы не смущайтесь, Тефан, я вовсе не осуждаю вас, напротив, восхищаюсь. Вы редкой красоты омега и достойны любви царя, жаль только, что она оказалась недолговечной. Но как же он отпустил вас, зная, что у него есть сын? Это так непохоже на государя.
- Он вовсе не знает об этом…
- Не знает? – ошеломленно переспросил князь. – Так вы не сказали ему о своем положении, и уехали, увезя в себе частичку его крови? Браво, граф, браво! Я потрясен вашим безрассудством! Да знаете ли вы, какое высокое положение могли бы занять, будучи отцом пусть внебрачного, но все равно королевского сына?!
- Вам надо отдохнуть, - Тефан встал, собираясь уходить.
- Погодите, - остановил его Саркис. – Простите меня, я не должен был так говорить с вами. Скажите мне, в каком положении мой зять? Как его раны?
- У нас нет опытных лекарей, способных сделать операцию, поэтому надежда очень небольшая.