- Да, сомнительно, чтобы захватчики вели с крестьянами честную торговлю, - согласился Руди. - Что, сильно болит? Может, помочь чем?
- Справлюсь, - Наст попытался улыбнуться, - и рана вроде бы подзатянулась, а не отпускает боль, никак...
- Покоя ей нет, ране, вот и не отпускает, - заметил Руди, - каждый день на ногах.
Омега кивнул и привалился спиной к дощатой стене, с наслаждением вытянув уставшее тело.
- Руди, а ты ведь не любишь его, Теа-то своего, - глядя в сторону, неожиданно сказал Наст. - Наверно, это тяжко, столько лет жить с мужем без любви, и мечтать о другом омеге, о неровне?
- К чему это ты? – поперхнулся Руди нежданным вопросом. – Зачем об этом спрашиваешь?
- В Матаре я встретил дворянина, - горестно вздохнув, признался Наст, - конечно, сейчас война и не время для глупостей, да я и не знаю, жив ли он, но сердцу, говорят, не прикажешь. Я и не хотел вовсе, но полюбил его, да так сильно, что не знаю, как и жить-то теперь на этом свете…
- Ну, - Руди посопел, покряхтел, и после непродолжительной паузы изрёк следующее. – Знаешь, Наст, любовь это глупое дело, она только жить мешает, да душу томит. Ты лучше выкинь его из головы, дворянина этого, радуйся, что сам жив остался!
- Я и радуюсь, – с усмешкой сказал омега. – Только сам-то ты что ж любовь из сердца не выкинул? Живешь с Теа, а сохнешь по графу Тефану? Тебе-то ещё легче, ты его каждый день видеть можешь, да и один он, незамужний, ревновать не к кому! А мне-то каково, не знать, не ведать, где сейчас мой «князь»?! Жив остался, или сгинул в пламени?
- Не сыпли соль на рану, - угрюмо отозвался кузнец, - не к кому, говоришь, ревновать мне Тефана? Много ты понимаешь, чудик! Не видишь ты и не знаешь, что он по сей день тоскует по своему покойнику, по тому самому князю, которого на охоте пристрелили и он жениться на нем не успел!
- Дурак ты, если так думаешь, - невесело усмехнулся Наст. – Не было никакого князя, и не по нему молодой хозяин печалится. Я с ним в столицу ездил, кое-что видел…
- Как так не было? А от кого ж тогда он сына родил?
- Тебе-то что за дело? – опомнившись, грубовато ответил Наст. - Не буду я давнее ворошить, да и не моя это тайна. Сболтнул лишнего, только и всего, забудь об этом.
- Расскажи, что знаешь, Наст, - не отставал Руди, – прошу тебя, мне это очень важно. Значит, отец Аликса не умер? Он что же, обманул Тефана? Бросил? Но как он может продолжать любить обманщика? Кто ж он таков, этот негодяй, что он по нёму до сих пор так тоскует?
- Ты бы поостерегся с языком-то, милый! Такого человека даже в мыслях поносить нельзя!
- А ты ведь вовсе не глуп, парень! – прищурившись, неожиданно сменил тему кузнец. – Скажи, зачем ты прикидываешься дураком?
- А затем, чтоб такие умники, как ты, спрашивали!
- Я серьёзно.
- Так жить легче. Не пристает никто.
- Резон верный, - согласился Руди. – Так ты расскажешь мне про отца Аликса? Кто он такой, что его и поругать нельзя? Да ты не сомневайся, я не разболтаю. С собой в могилу унесу.
- Ладно, так и быть, - сдался Наст. – Ты господина Тефана любишь, так что не навредишь ему. Слушай, - он сел поудобнее и начал рассказ. - Когда князь Марлин взял меня с собой в столицу, я поначалу прислуживал на кухне с городскими слугами, а на третий день по приезду хозяин вызвал меня к себе, велел одеть лучший костюм и ехать с графом Тефаном смотреть на представление в театре. Я удивился, но вида не подал, люди мы подневольные, не нам господские приказы обсуждать, да и всё лучше по городу прогуляться, чем грязные тарелки в лохани мыть. Сели мы в наемную карету и поехали, а по дороге граф мне и сказал, что я один буду сидеть в театре, а сам он в это время куда-то отъедет по неотложному делу. Мне тогда шёл всего лишь шестнадцатый год, я очень испугался, что останусь в одиночестве в чужом месте, а Тефан меня успокаивал и обещал вернуться к окончанию представления, и говорил, что от меня ничего и не требуется, а только посидеть в зале да запомнить, что будут лицедеи показывать.
«И еще, - прибавил молодой господин, несколько смущаясь и отводя глаза в сторону, - не говори дядюшке, что я уезжал из театра».
Наст вздохнул и замолчал, предавшись давним воспоминаниям.
- А дальше что? – поторопил внимательно слушавший Руди.
- Дальше что ж… Представление закончилось, вечерело, а графа все не было. Я вышел на крыльцо, от нечего делать стал разглядывать проезжавшие мимо экипажи. Ну каких там только не было! И тройки, и огромные тарантасы, а то и вовсе кареты с гербами! И тут останавливается одна, прямо напротив крыльца, где я стоял, вроде и не велика по размерам, а красивая – загляденье! Я рот раскрыл, любуюсь, и вижу – открывается дверка, и из неё выходит наш молодой Тефан!
- И что? – не выдержал кузнец, видя, что омега снова замолчал.
- Из кареты вслед за Тефаном показался молодой господин. Он не вышел, только поцеловал ему руку на прощание да ласково сказал что-то, а граф зарделся весь и отвечал ему с такой же нежной улыбкой. Ах, Руди, если бы ты его видел, этого господина! Такое лицо невозможно забыть! Прежде я и не знал, что такие красавцы на белом свете бывают! Наверно он один такой на весь Найман и есть! Немудрено, что молодой господин влюбился в него без памяти!
- Откуда ты знаешь, что он влюбился? - недовольно отозвался Руди. - Может, тот человек родственник ему или случайный знакомый?
- На родственников так не смотрят, глупый. Да и потом… - Наст замялся, не решаясь продолжать.
- Что - потом? Раз начал, договаривай.
- Весной граф Тефан вернулся в поместье и привез с собой портрет. Я узнал этого господина с первого взгляда…
- На портрете?.. Но он нарисовал короля… - недоверчиво начал Руди, и тут лицо его озарилось догадкой, он ошеломлённо замолчал, потом тихо, словно опасаясь быть услышанным, неуверенно произнёс, - ты что же, хочешь сказать, что Тефи полюбил самого короля, и что Аликс… его сын?
- Маленький граф здорово похож на него, - спокойно кивнул Наст, - просто вы, альфы, невнимательные, и ничего не замечаете.