- Хорошо, - сдался кареец, - я попытаюсь. Пусть Наст подготовит всё необходимое – чистую ткань и инструменты. Но вы должны знать, что ранение тяжёлое, и благополучный исход операции маловероятен.
- Я знаю, Поль, все знаю. Мы все надеемся на вас. Будем молиться небесам…
Операция прошла успешно. Пулю вынули, рану зашили и перевязали. Не отходивший от постели мужа Теа внимательно следил за его состоянием, отмечая малейшие перемены. Вначале очень бледный после перенесённой боли, Руди порозовел, дыхание выровнялось и он уснул.
Задремал и уставший Теа, откинувшись в кресле. Ему снился хороший сон. Молодой и здоровый супруг весело подбрасывал его в воздух, смеялся и целовал в губы. Цвела сирень, светило теплое солнце. В его сне муж любил, и Теа был безмерно счастлив.
А разбудил его мучительный протяжный стон. На дворе была уже ночь, и в комнате горел ночник. Теа бросился к мужу, наклонился над ним и слабо вскрикнул - лоб Руди пылал жаром…
На крик прибежал спавший за дверью Поль, за ним Наст.
- Воспаление, - пробормотал лекарь, посмотрев больного, - чего я и боялся. Неужели я занес в рану грязь?
- Нет, - без перевода поняв его сомнения, покачал головой Наст, - вы всё сделали правильно. Это не ваша вина. Я уже видел такие случаи, здесь ничего нельзя сделать. Заражение крови…
К утру жар усилился, и Руди начал бредить.
- Тефи, любовь моя, - звал он, прижимаясь щекой к прохладной руке Теа, - не оставляй меня, не покидай, прошу тебя. Ах, если бы мой отец признал меня за сына, всё бы могло у нас с тобой сложиться! Я был бы граф, а может, князь, и вот тогда... Нет, я дурак, о чем я говорю, ты никогда не смог бы полюбить меня! Но наш король, как же он мог? Тефи, не уходи! Ты здесь, со мной?
- Здесь, милый мой, - шептал Теа, тщетно пытаясь заплакать, но слёз не было. Он вслушивался в бред мужа, ничего не понимая ни про графа, ни про короля, но это было и неважно. Всё утратило смысл. Всё, кроме того, что он умирал, а он ничего не мог для него сделать. - Я не уйду, я здесь, с тобой...
Сейчас лишь одно имело значение: в бреду Руди ни разу не вспомнил ни о нем, ни о Нанси… «Что же, я это заслужил, сполна, - покаянно думал омега, вытирая холодный пот с чела мужа, - я обманул его в самом главном, испортил ему жизнь. Он вправе не прощать меня».
В дверях послышался чей-то вздох. Теа поднял измученные болью и бессонницей глаза и увидел стоящего в дверях Карла…
***
- Пойдем домой, ТэА, - иноземец мягко отстранил от себя омегу, взял за руку и потянул к выходу, словно заупрямившегося ребёнка, - видьишь, снов дожжь собиряеться, тучья куда как черна. Пойдём.
- Ты был рядом тогда, - не трогаясь с места, прошептал Теа, - скажи мне, почему?
- Я хотель помогать. Я знать, как это больно – потерьять близкий человьек.
- Кого ты потерял, Карл?
- Много. Семьу, женьих, друзи. Всьех их убиль проклятий враг.
- Прости. Мне жаль.
- Ничего, ТэА. Я уже пережиль ето в себе. Пойдем…
Ах, как же он смотрел, какая буря чувств лилась из черных глаз! Как бережно и нежно держал за руку! Сердце Теа впервые дрогнуло и гулко застучало, бледные щеки порозовели… Что это – просто благодарность или чего-то большее?
Он позволил иноземцу взять себя под руку, и они быстро пошли, почти побежали домой. Холодный дождь стегал резко, наискосок, ветер раздувал одежду, трепал волосы, пробирал до костей.
- Кош-шмарь, - бормотал про себя Карлос, - как ви живьёте здес, в такой дурной кльимат? Б-р-р!
- Какой же это кошмар? - улыбнулся Теа, - то ли будет зимой! Снегу навалит по пояс, морозы ударят! Весело как, здорово, я люблю зиму!
- Неть, ето не есть весьело! – с испуганным видом покачал головой Карлос, - я видель снекк, одинь лишь разь, на севьер. Это билль ужас! Я отмор-розилт нос, потом долго тёр, больно!
В поместье, несмотря на непогоду, было оживленно. На крыльце сидело несколько хмурых альф и что-то горячо обсуждали, возбужденно размахивали руками. Пробежал Аликс, за ним Ленар и Нанси, на лице сына Теа с удивлением заметил не свойственную ему растерянность.
- Стой! – рванулся он вперед. – Что-то еще случилось?
Мальчик махнул рукой, не время, мол, и вслед за приятелями скрылся в парадном. Отодвинулась занавеска, показалось бледное встревоженное лицо Тефана и тут же исчезло.
- Бежим, - дернул Теа своего спутника, - надо узнать, в чем дело! Эй, люди, что такое? Что вы такие хмурые, как будто мух наелись?
Говорившие дружно оглянулись и замолчали, насупившись.
- Ну, что молчите? – почувствовав неладное, поторопил омега. – Кто-то еще убит? Да говорите же скорее!
- Столицу сдали злодею, - угрюмо произнес кузнец Фрид, - что же теперь, конец войне? Мы проиграли, так выходит?
- Столицу сдали? – побледневшими губами повторил Теа. – Да нет, никак не может быть! Кто вам сказал?
- Пленных захватили, они и сказывали…
- Тьфу ты на вас! – облегчённо вздохнул омега. – Нашли кому верить? Наврали ваши пленные нарочно! Не нравятся им наши партизанские победы, вот они и злятся, а вы легковерные…
- Бумагу у них нашли тайную, для коменданта ихнего в Матаре, указы в ней разные. Там и про столицу писано. Друг другу они врать не будут, - возразил Фрид. – Да ты иди в гостиную, сам расспроси Его Сиятельство, он все тебе расскажет и бумагу почитает.