- Страшно мне, Гист, - горестно прошептал Теа, - страшно и стыдно. А ну как прогонит он меня?
- А ты сделай так, чтоб не прогнал! Как? Тут уж никакого совета дать не могу, если любишь его, сердце подскажет, - хохотнул наглый омега, - главное, ласки не жалей, все в ход пускай, и руки, и губы, жмись к нему крепче, минутки продыху не давай. Ни один из них, молодых самцов, не сможет перед соблазном устоять, тут же завалит тебя на кровать и штанишки стащит! Главное - не теряйся, время не веди, скоро праздники, в этом крыле дома вы, можно сказать, одни, никто помехой не будет! Если постараешься хорошо, так и не прогонит. Не сможет прогнать. Только до нужной горячности его довести – и он твой! Понял ли, что говорю?
- Понял. Только где ж мне водки-то добыть?
- Ой, насмешил! В нашей деревне да водки не добыть?! Ладно, заходи завтра, налью из своих запасов.
***
В первый же вечер праздничной новогодней недели Теа принарядился, чуть побрызгал шею ароматной отдушкой графа Тефи и отправился в каморку к Руди. За пазухой у него была спрятана заветная бутылка с водкой. Страх, нерешительность и сладкая надежда - от этой смеси чувств мутилось в голове, дрожали руки, внутри все ныло и стонало, - начался цикл, но он не придал этому значения, решив, что ждать его конца не будет ни за что на свете! Или сегодня, или никогда!
А ведь всё вышло замечательно, как Гист и говорил! Руди впустил его к себе не слишком охотно, но хоть не гнал, и это придало омеге смелости. Что-что, а заболтать любого он умел, при этом и приврать для пользы дела, короче, от стаканчика вина кузнец не отказался, и с этого момента все пошло гораздо проще. Сам Теа захмелел от двух глотков, а может быть, от близости желанного альфы, который был так соблазнительно хорош и запах от него шел обалденный! Он нервничал и ерзал на жестком сидении, но дрожь не проходила, дыхание сбивалось, щеки полыхали жаром...
После второй сомнения и страх совсем исчезли. Теа привстал, качнувшись к альфе, и вдруг свалился прямо в крепкие объятия, потеряв равновесие. Свеча потухла от резкого движения, и их обоих обступила темнота.
- Руди, люблю, не прогоняй меня... - исступленно шептал омега, жадно вдыхая умопомрачительный запах возбужденного тела кузнеца. Шарил руками по шее, густым волосам, постепенно спускаясь на плечи и спину, с восторгом ощущая упирающуюся в низ живота твердую плоть. - Милый, ты хочешь меня?!
- Тефи-иии, мой ангел, ну зачем же спрашивать? Конечно, я хочуууу... - пьяным голосом простонал Руди, утыкаясь носом Теа в шею. Чужое имя ненадолго отрезвило, но руки гладили по телу так невыносимо нежно, что Теа стало все равно. Обвившись словно плющ вокруг желанного тела, он все ему позволил - раздеть себя и отнести в постель, раздвинуть ноги и войти, соединившись там, где жарко и неудержимо полыхало пламя дикого желания отдать себя тому, кого он так любил...
Он был в ту ночь неимоверно счастлив, ни разу не подумав о последствиях своего безумства.
***
- Ну, давай, Теа, рассказывай! – разомлевший после бани князь Марлин сидел за столом, не спеша потягивая из чашки ароматный травяной чай. – Что у вас тут случилось, пока мы с Тефи были в Матаре? Да ты на колени-то передо мной не кидайся, сядь на стул и говори, только внятно и по порядку, не тараторь, не спеши, слов не глотай.
- Уж и не знаю, с чего и начать, хозяин, - опустил глаза горничный. – Совестно мне перед вами…
- Раньше надо было совеститься, - сурово прервал князь. - Давай, парень, не тяни, рассказывай, я слушаю.
- Значит, как только вы уехали, а Руди в дом переселился, так все и пошло к этой самой кульминации…
- Что ты сказал? – изумился Марлин. – К чему пошло, говоришь? К кульминации? Где ж это ты слов-то таких нахватался, деревенщина?
- Ладно, Ваша Светлость, я по-простому скажу, без мудростей. На второй день Нового года пришел я с домой, а Рудька меня возле каморки своей ждет. Позвал чаю попить с морозца, ну, я и пошел с ним без задней мысли. А он, распутник, мне в чашку-то водки подлил незаметно, замутилось у меня в голове, томление по телу пошло, а он мне слова ласковые на уши шепчет, в губы целует. Я ж не каменный, хозяин, да и нравится он мне давно, и цикл как нарочно... Не устоял я, отдал ему свое невинное тело. Счастливый от него утром вышел, мужем считал… только недолго счастье мое продлилось.
Теа мастерски подпустил жалобности в голосе и выдавил на глаза пару слезинок.
- Не реви, - прикрикнул хозяин. – Дело говори!
- После той ночи он и не глядит на меня, гонит, не подпускает к себе, говорит, что не любит. А я забеременел от него, Ваша Светлость.
- Откуда ты знаешь? Времени ж еще мало прошло с той поры.
- Это чистая правда, хозяин. Омега всегда такие дела точно чувствует. К тому ж тошнит меня по утрам и на кислое ведет. Я ему сказал про ребеночка, а он и слушать не хочет! Когда девственное тело брал в порыве похоти – мил был, а теперь отворотило!
- Так чего ж ты от меня хочешь, Теа? Предположим, поженю я вас, как вы жить-то будете с ним, без любви, без уважения?
- Не ваша то забота, Ваша Светлость, – горничный снова рухнул на колени, - вы только распоряжение дайте, а там уж я сам управлюсь. Моей любви на двоих хватит!
- Ну, смотри, не прогадай, как бы хуже не вышло, - задумчиво покачал головой Марлин, - родители-то знают твои или нет?
- Нет! – испуганно замотал головой Теа. - Я прежде всего вам сознался. Отца побоялся, запорет ремнем до смерти, строгий он, сами знаете. Не погубите, хозяин, помогите свадьбой грех покрыть! - Теа схватил руку князя и принялся целовать с неистовым жаром, жалобно всхлипывая.