Бесспорным было одно – он сопротивлялся Руди не оттого, что боялся потерять девственность, просто ему был неприятен неожиданный любовник. Он остро помнил его сильные горячие руки, едкий запах пота, несвежее дыхание. Собственное тело казалось нечистым, захватанным его руками. Когда кузнец ушел, Тефи плескался в воде до посинения, но ощущение чистоты не возвращалось. Губы припухли и болели, на левом запястье саднило царапину, в голове звенело, настроение было испорчено так сильно, что хотелось плакать.
То, что Руди вызвал у него неприятие, можно было объяснить тем, что он простолюдин, не пользующийся ни отдушками, ни зубным порошком, а значит, немыт и неопрятен. Такой альфа, естественно, не может нравиться. Но в Матаре у него было много кавалеров из лучших городских семейств, надушенных, чистых, галантных. Они говорили приятные вещи, искали его взгляда, целовали руки, но всякий раз он с большим трудом сдерживался, чтобы немедленно не отдернуть пальцы прямо из-под губ молодого господина и не вытереть их салфеткой.
Ни единого раза прикосновение альфы не доставило ему того приятного чувства, о котором так часто в откровенных беседах говорили знакомые городские омеги, мечтательно улыбаясь и загадочно краснея.
«Отчего так? - подумал Тефи. – Может быть, я вовсе не способен никого полюбить?»
Он вдруг представил, как его целует назначенный отцом жених – князь Саркис Эйден, - и вздрогнул от охватившего его отвращения. Нет, пусть отец пишет и приказывает что угодно, он ни за что не пойдет замуж! Лучше, как дядя Марлин, остаться одиноким, или уйти в монастырь.
Хотя нет, Тефан не чувствовал в себе призвания к монашеству. Зачем всю жизнь носить рясу и соблюдать строгие обеты, если можно так замечательно жить с дядей в своём поместье, читать книги, рисовать, заниматься другими приятными делами. И вовсе не обязательно выходить за кого-то замуж!
Решено! Он съездит на коронацию, твердо объяснится с отцом – и вернется обратно! Ведь не потащат же его под венец силой! В конце концов, он вольный человек, богатый и независимый, а не какой-то там простолюдин, которого можно продать, купить или обменять на борзую собаку. Успокоив себя подобным образом, Тефи закрыл окно и лег в постель. Мысли переключились на предстоящую поездку.
«Интересно, какой он, древний храмовый город? Наверно, не чета Матаре, величавый и прекрасный. Не зря его называют спустившимся на землю Белым Облаком. А как проходит коронация? Дядя говорит, что это незабываемое и очень красивое зрелище. Откуда он знает? Ах, да, он ведь ездил на коронацию Его Величества короля Теона. Теперь и я увижу нашего молодого монарха! Как интригующе! Тот родственник, что приезжал весной, рассказывал, что он молод и необычайно красив…»
Тефи уснул только под самое утро. Ему приснился огромный город, выложенный из белого камня. Он стоял в нарядной толпе ликующих горожан, а мимо двигалась величественная процессия. Он не видел лиц проезжающих, но отчего-то точно знал, что среди них находится тот, которого давно ждет его сердце.
Потом он очутился в бальном зале. Оркестр играл красивую музыку, а он танцевал с этим загадочным человеком. Лицо партнера опять было скрыто от него, но прикосновение его руки доставляло неведомое ранее жгучее наслаждение. Впервые в жизни Тефану не хотелось отстраниться от альфы, наоборот, он еле сдерживался от странного желания протянуть руку и коснуться его рыжеватых вьющихся волос, которые были к нему так близко, что он ощущал легкое касание шелковистых локонов.
«Я очарован им? Влюблен?» - удивился он. Но разве можно полюбить незнакомца..."
- ...Ваше Сиятельство, пора вставать. Хозяин послал разбудить вас, - ворвался в удивительный сон голос горничного Мара. – Завтрак подан, а после укладываться и в путь!
- Сейчас, сейчас, - сонно отозвался Тефан, чуть раздосадованный тем, что приятное видение безвозвратно утеряно. – Я уже проснулся. Скажи дядюшке, что я сейчас буду... О, Мар, постой минутку. Ответь, к чему снится молодой незнакомец? Ты ведь у нас известный толкователь снов.
- К неожиданной встрече, молодой господин, - хитро сощурился омега. - Пора и вам найти свою судьбу и стать счастливым. В столицах–то много господ, дай бог вам доброго человека полюбить.
- Да что ты, глупый, это ведь всего лишь сон…
- Сны–то они вещие бывают, господин Тефан! Сами оденетесь? Я знаю, вы не любите, когда я предлагаю помощь.
Только сели за стол, под окнами раздался звон колокольчика.
- Кто это к нам в такую рань? – встревожился князь. – Мар, что застыл, поди открой, лакея, как всегда, не дозовешься.
Горничный вернулся с чиновником из военного ведомства Матары, ведавшим набором в армию.
- Простите, Ваша Светлость, - поклонился прибывший, - может, я и не вовремя, да делать нечего – служба. Рекрутскую повинность справляем.
- Как же так? – изумился князь Марлин. – Почему так скоро? И полугода еще с прежнего набора не минуло.
- О причинах нас не извещают, Ваша Светлость, - бесстрастно ответил чиновник. – Я лично полагаю так, что новый король желает воевать с империей Карей. Свежие полки требуются.
- А прежний что ж, не воевал?
- Его Величество Теон заключил с карейским императором перемирие, более того, породниться хотел. За это его и уморили. В Матаре многие так же считают.
- Как вы можете так говорить? В газетах извещение было, что по болезни наш король скончался.
- Э, господин Марлин, да разве можно бумаге верить, она всё стерпит, пиши, что вздумается. Нет, короля убили, можете не сомневаться. А вы, я вижу, в дорогу собрались, Ваша Светлость? Я заметил - карету вашу возле конюшни готовят.
- Да, не вовремя вы с вашим делом, милейший. Мы с племянником должны были выехать из дома сразу же после завтрака, - вздохнул Марлин. - Ну делать нечего, придется отложить поездку на день. Извольте предъявить реестр. Сколько с меня на этот раз требуется?
***
К началу коронации Тефан с дядей опоздали, однако вовсе не по причине задержки с отъездом. Впрочем, хлопоты с рекрутским набором тоже сыграли в дальнейших событиях свою роль. Добрый по натуре князь Марлин всегда близко к сердцу принимал боль и слезы родителей, неизменно сопровождавшие проводы новобранцев, а на этот раз расставание оказалось нежданным и оттого тяжким вдвойне. Князь перенервничал и в дорогу выехал с неспокойным сердцем. Дорожная тряска и жара в экипаже довершили дело, и к исходу второго дня путешествия он слег в жестокой горячке.