- Странно, - задумчиво рассматривая рисунок, протянул Гори, - откуда бы здесь карейцам взяться? Хотя в этой неразберихе всё возможно. Илай, возьми двух человек, проверьте донесение. А вы, - обратился он к юным разведчикам, - бегите пока вон к тому высокому солдату, около крайней избы, видите? Он вас накормит, скажите, командир велел.
***
Через час разведка вернулась, полностью подтвердив сообщение мальчишек. Илай не переставал удивляться, как толково чумазый парень изобразил вражеские позиции, даже масштаб выдержал, хоть и рисовал на коленке тупым обломком карандаша.
- Все точно, капитан, - доложил он командиру, - сила там немаленькая. Надо или в обход идти, или с боем пробиваться.
- Будем пробиваться, - решил Гори, - сейчас же курьера пошлю за подкреплением. Устроим отвлекающий маневр, пока основные силы по другой дороге дальше к Матаре отступать будут. Вы свободны пока, отдыхайте.
- А где юноша этот, который позиции рисовал? Я бы поговорить с ним хотел.
Мальчишки отыскались на крылечке одного из уцелевших домов. Один из них крепко спал, подложив под голову картуз, а второй с задумчивым видом что-то рисовал полученным давеча огрызком карандаша. Илай подошел сбоку, заглянул в листок, - покосившийся колодец, солдаты возле него, дуб и берёза. Что ж, совсем неплохо…
- Так ты еще и рисуешь, разведчик? – с улыбкой обратился он к мальчику.
- Балуюсь от нечего делать, - смутился тот, пряча листок. – Уже вернулись из разведки? Наше донесение было для вас полезным?
- Да, - честно признал Илай. - Но я хочу поговорить с тобой на другую тему. Ты обещаешь отвечать честно?
Мальчик кивнул, несколько озадаченно глядя на князя. Он умылся, даже причесал волосы, которые оказались у него рыжеватыми и чуточку волнистыми. И снова он показался Илаю странно знакомым, словно он уже видел его раньше, вот только никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах.
- Как вы с другом оказались на войне, парень? Не забывай, я жду честного ответа.
- Мы сбежали, - юный альфа немного покраснел, но глаз не опустил, твёрдо глядя на офицера, - старшие собирались увезти меня в тыл, я же желал сражаться с врагами!
- Так я и знал, - вздохнул Илай, живо представив, как переживал бы Май, если б их сын, бывший по годам примерно ровесником этому мальчишке, вздумал удрать из дому на войну. – А об отце своем ты подумал? Он ведь наверняка переживает за тебя, ночей не спит?
- Я оставил для него записку, - с детской непосредственностью принялся оправдываться юный герой. – Он у меня мужественный и решительный, не то что другие омеги, он поймёт моё стремление сражаться с врагом!
- Поймет! Экий ты… А что ж отец альфа? В армии?
- Нет у меня папы альфы, - вздохнул мальчик, - я внебрачный сын.
- Вот как? А впрочем, это неважно, - махнул рукой Илай, - лучше скажи, где твой дом? Далеко вы ушли от родных мест?
- Нет, не очень. Миль двадцать, не более, ежели по прямой считать, по дорогам же, думаю, все двадцать пять будут.
- Ладно, герой, я всё понял, - кивнул Илай. - Поскольку мы идем в ту же сторону, я беру вас обоих с собой. Постараюсь доставить домой целыми и невредимыми. Наверняка ваши отцы никуда не ушли, ждут вас и надеются. Вы хоть понимаете, что наделали? Вы ж своих родных под удар поставили! Все эти земли будут заняты карейцами, так что местным жителям, кто не успел уйти в безопасное место, придется жить в окружении лютого врага.
- Об этом я не подумал, - огорчился мальчик. – Да разве же наша армия намерена оставить Матару? Я думал, под городом решительное сражение дадут и погонят злодеев обратно. Сколько ж вы отступать будете? Неужели до самой столицы?
- Может, и до столицы, - сдержанно проговорил Илай, - видишь ли, позиции наши пока невыгодны, армии разрознены, а Виссарион слишком силен! Сначала измотать его надо, ослабить, а потом уж и бой давать. Понял, стратег? Ну, давай, буди друга, вон капитан идет, сейчас приказ объявит. Выступаем, пора! Да, кстати, давай познакомимся. Тебя как зовут? Аликс? А я Илай Эйден.
Глава 5
Май Эйден не уехал вовремя от грозящей опасности по самой простой причине - свекор его, князь Саркис упорно отказывался покидать родное поместье, до последнего момента не веря, что карейцы могут дойти до их земель.
- Армия не допустит врага так далеко вглубь Наймана, - горячился он в разговорах с соседями, уже собравшими вещи и готовящимися к отъезду. - В Матаре не было врага двести лет, не будет и нынче! Бегите, если хотите, я же не тронусь с места! Вам потом ещё совестно будет за ложные страхи! Вот увидите, со дня на день погонят Виссариона прочь!
- Беженцы сообщают совсем иные сведения, - возразил Май, - наши армии отступают, а враг силён! Где он прошёл, там остаются одни только развалины горящих городов и селений, усеянные мёртвыми телами. Вчера два старичка такие ужасы рассказывали! Из-под самой Шельпы от неприятеля бегут!
- Пустое! – упрямо отмахнулся старый князь. – У страха глаза велики, вот и плетут невесть что. А потом, где она, Шельпа - у самой границы, и где мы? До нас врагу не дойти!
- Может, ты и прав, Саркис, - кивнул один из соседей, - а всё же надёжнее будет убраться из опасных мест, так что мы решения своего не изменим, завтра поутру двинемся, со всеми чадами и домочадцами. Молодой князь, - обратился он к Маю, - вы должны ехать с нами, вам надо подумать о безопасности сына. Будем ждать вас до десяти утра, не опаздывайте!
Утро ничего не изменило. Старик ехать отказался, а оставить его одного Май не решился.
Неделя прошла спокойно, и если бы не беженцы, толпами валившие по всем дорогам, ничто не указывало бы на близость войны. По поручению хозяина Май собрал крестьян и объявил им, что перед лицом грозного нашествия все они могут поступать, как вздумается - могут уйти, спасая свои жизни, но могут и остаться.
После собрания мнения крестьян разделились. Одни, как и князь Саркис, не верили, что враг придёт в их землю, другие же, напротив, были уверены в скором нашествии и жаждали сражаться. И те, и другие не тронулись с места, сделав на всякий случай все возможные приготовления - запаслись вилами, кольями, топорами - всем, что могло сойти за оружие, спрятали в лесу провиант, угнали в лес коров. Третьи же, в основном многодетные омеги, решили уехать. Май выделил беженцам подводы, дал хлеба в дорогу. Они простились с князем со слезами благодарности, поклонились последний раз родным местам – и помчались навстречу неведомой судьбе…