Стоны лежащего рядом человека прервали его покаянную речь. Марлин оглянулся на несчастных, собранных в храме одной общей бедой. Умирающие, больные, здоровые, целые семьи, одетые в лохмотья - все лежали вповалку на плитах возле алтаря. Шёл третий день, как они жили здесь - полуголодные, измученные неизвестностью. Город был занят, сожжён и разграблен.
Правда, карейцы не чинили над несчастными никаких расправ - напротив, раз в день открывалась тяжёлая кованая дверь, впуская офицера и нескольких солдат, и начиналась скудная раздача пищи. В первый раз при приближении врагов все дрожали и пятились, потом привыкли. Одни брали пищу равнодушно, другие жадно набрасывались, давясь кусками. В остальное время все просто сидели, почти не разговаривая друг с другом, даже раненые молчали, словно стыдясь собственных стонов.
Ольгер тоже посмотрел на это всеобщее человеческое страдание, и странные чувства, вовсе не свойственные ему ранее, рождались в его уставшей измученной душе. «Вряд ли мы выживем здесь, в этом ужасном месте, - равнодушно подумал он, - так стоит ли мне на пороге вечности отказывать этому человеку в последнем утешении?»
- Отец, - неожиданно для себя он легко произнес дотоле неведомое ему слово, - я прощаю вас, прощаю от всего сердца. Вы не виноваты в моей судьбе, на все была воля небес. Они судят нас своим судом, они выбирают нам жизненный путь, они все решают за нас. Нам же должно не роптать, но покоряться.
- Спасибо тебе, милый, - князь даже не пытался сдерживать свое волнение, - теперь, после стольких лет снимется проклятие с нашей семьи, теперь и Тефи будет счастлив. Могу ли я обнять тебя …Ольгер, сыночек мой?
Солдат бережно обнял хрупкие плечи пожилого омеги и прижал к своей могучей груди. Так они побыли немного времени, потом князь Марлин отстранился и взглянул ему в лицо.
- Ты же ведь вольный, правда? – задал он неожиданный вопрос. – И грамотный?
- Да, - подтвердил Ольгер, не понимая, к чему он клонит, - в военной школе обучают наукам. А для чего…
- Обещай мне, - горячо зашептал князь, - если переживем войну, ты обязательно приедешь к нам в поместье. Племянник знает о тебе, он не оставит своего кузена без помощи. Управляющий наш уже стар, ты вполне сможешь занять его место!
- Ну что вы такое говорите! Я ничего не умею, кроме военной службы, я не смогу…
- Обещай! Ты мой сын, и Лилиас-Миду по праву принадлежит и тебе тоже!
- Хорошо, отец, я обещаю. Но прежде нам надо выжить в этом аду. Эх, зажила бы нога! Хоть город и сдан, но война не окончена…
Глава 11
- Нет никакой возможности пробиться до своих, командир, - доложил Изиль, один из посланных на разведку солдат. - Матару сдали, наши отступили, теперь по всем дорогам прут карейцы, словно саранча. Правда, в окрестностях поместья никого, они в леса пока предпочитают не соваться. Что будем делать, командир? Сидеть в бездействии и ждать, куда повернет война?
- В бездействии сидеть негоже, - задумчиво произнес Илай, расхаживая по комнате. - Но что мы можем, оказавшись у врага в тылу? Разве только партизанить?
- Но с кем? - засомневался Изиль. - Народ здесь хоть и смелый, но крестьянский, никто ни разу ружей не видал. Чтоб обучить, да так, чтоб можно было воевать, понадобится время, а у нас нет даже...
- А ты-то сам до призыва кем был? - с усмешкой перебил Илай. - Вот видишь! А теперь и думать про крестьянский труд забыл. И местные не дураки, любого можно обучить. А как - надо подумать. Сначала проведем собрание, узнаем, что крестьяне сами думают на этот счет. Сколько в деревне альф?
- Точно не знаю, командир. Надо у графа Тефана спросить. Но так навскидку тридцать-сорок человек, а остальные в ополчение ушли.
Крестьяне воевать не отказались.
- Веди нас, князь, все встанем под твое начало! - одобрительно зашумела сходка. - Вот только ружей бы добыть да обучиться попадать. Устроили б тогда захватчикам веселую житуху!
- Устроим, дайте время! - одобрительно улыбнулся Илай. - Ну а пока подыщем место для военной школы и будем проходить науку воевать. А на тебе, Изиль, остается разведка, это для нас сейчас, пожалуй, самое важное. Отбери несколько альф, кто умеет ездить верхом, и пристально следите за окрестностями. Если война уходит на восток, тыловым полкам скоро придется ездить по деревням в поисках фуража и провианта. Подкараулим такой отряд и отнимем оружие!
***
Для большинства крестьян лошадь была лишь тягловой силой, чтобы пахать, возить телегу или сани. Почти никто не умел ездить верхом, а между тем быстрота и маневренность передвижений были залогом успешного действия партизан.
Илай начал занятия в школе с элементов кавалерийской верховой езды и простейших команд. Одновременно под его наблюдением деревенский кузнец сковал несколько самодельных пик, и князь научил крестьян ими пользоваться. Потом двадцать лучше всего обученных альф верхом на лошадях, вооружённые пиками, под покровом ночи совершили свой первый пробный рейд по лесам и проселочным дорогам, тренируя на практике полученные навыки.
Вскоре пришло и донесение от разведки - группа карейцев из двенадцати человек отклонилась от большой дороги в поисках продовольствия и корма для лошадей и углубилась в лес.
Партизаны среагировали мгновенно. Отлично зная местность, они намного опередили осторожничающих врагов и устроили ловушку. Только фуражиры въехали в условленное место, как спереди и сзади путь им преградили упавшие со страшным шумом разлапистые ели. Не успели карейцы опомниться, как со всех сторон на них налетели бородатые мужики с пиками и вилами. Бой был коротким – никто из врагов не остался в живых. Партизанам досталось двенадцать отличных лошадей, двенадцать ружей и двадцать четыре пистолета с запасом зарядов к ним.
Князь не спешил – ведь никто из его солдат никогда не держал в руках огнестрельного оружия. Сначала надо было обучить их владеть им – заряжать, стрелять с лошади, с земли, стоя и лежа, да не просто палить в божий свет, как в копеечку, а прицельно, поэтому он отвел свой отряд назад, в лес возле Выселок, где открыл второй класс своей школы. Времени было в обрез, да и зарядов мало, поэтому обучение шло ускоренными темпами.