Обострённым до крайности слухом Берды уловил шаги за дверью. Часовой подошёл проверить? Нет, кто-то завозился у замка, и Берды почувствовал, как у него оборвалось сердце и покатилось куда-то вниз, в ноги, ставшие сразу тяжёлыми и чужими: пришли, не дождались рассвета, сволочи!
Хватаясь за выглаженный сотнями рук столб и гремя цепью, Берды поднялся, чтобы стоя встретить врагов. Пусть не думают, что он станет молить их о пощаде! Ему придумали кошмарную казнь, но он сумеет вытерпеть любую боль и не устрашится смерти. В конце концов, терпеть придётся всего несколько мгновений. Он выдержит всё, умрёт, как герой, чтобы бахши сочиняли о нём песни, старики — придумывали легенды… «Если раскуют руки, задавлю Бекмурада! — неожиданно подумал Берды и каменно стиснул кулаки. — Терять мне нечего. А то — и цепями голову развалю надвое!»
Звякнул запор, дверь, скрипнув, приотворилась. Берды как-то сразу обмяк, липкий пот выступил на всём теле и потёк щекочущими струйками по лицу, спине, животу. Берды стиснул зубы, чтобы не закричать от ужаса и отчаяния. На какое-то мгновение жадно захотелось проснуться и сбросить с себя всё, как дурной сон, и в то же время до смертной тоски было понятно, что это — не сон, это…
— Берды? — позвал тихий и незнакомый женский голос.
Он хотел ответить и не мог пошевелить занемевшими губами, но на сей раз уже от неожиданной огромной радости: если пришла женщина, значит смерть ещё не пришли.
Стоя у порога, женщина вглядывалась в темноту мазанки. Берды видел её чёткий силуэт в сером прямоугольнике двери. «Рассветает, — подумал он, — скоро солнышко выглянет…
— Берды, жив?
— Жив! — трудно ответил он, и с этим словом словно вытолкнул из себя что-то закаменевшее — сразу стало легче дышать, начало ощущаться тело, груз цепей на руках, свежее дуновение воздуха из раскрытой двери на мокром от пота лице.
— Потерпи немного, — сказала женщина, подходя ощупью, — сейчас я тебя освобожу.
Она потрогала его руки, повозилась. Брякнули оземь сброшенные цепи. Женщина присела на корточки, снимая оковы с ног Берды. Он стоял, не шевелясь, не веря в чудо.
— Иди за мной, — сказала она.
И он покорно пошёл, не спрашивая, куда и зачем. Самым важным казалось не потерять её из виду, не отстать от неё ни на шаг. И только когда за дувалом женщина остановилась и обернулась, Берды разглядел свою спасительницу: молодая, красивая, брови как углём нарисованы на бледном лице. Видно, что страшно, а улыбается, не показывает страха — значит, мужественная девушка.
— До свиданья, — сказала она. — Я сделала всё, что могла. Дальше тебе идти самому.
Боже мой, подумал Берды, глядя на женщину с покорным и восторженным обожанием, как глядят на святыню, боже мой, чем я отплачу ей за то, что она сделала для меня? Первый раз мне дала жизнь мать, второй раз — эта неизвестная красавица. Сто лет жить буду — не найду ей достойной награды. Ах, как приятен свежий воздух!
Берды вдохнул полной грудью.
— Неужели я свободен? — невольно вырвалось у него.
— Да, — просто сказала женщина, — ты свободен и волен в своих поступках.
— Я не найду слов благодарности, — сказал Берды, прижав руки к груди. — Вы напоили меня из источника жизни. Так же, как глазам моим приятно смотреть на вас, сердцу приятно чувствовать ваше присутствие… Я хотел бы говорить очень много, но я не знаю таких слов, чтобы передать ими мою благодарность. Если бы я имел сокровища Надир-шаха, я бросил бы их к вашим ногам, всё, без остатка! К сожалению, у меня ничего нет. Даже крыши над головой я не имею. Единственное сокровище, которым я обладаю, — моё сердце. Я отдаю его вам!
Женщина смутилась и как-то странно и быстро взглянула на Берды. Похоже было, что она сдержала готовое сорваться слово. После минутного молчания она сказала: