— Это кому же нельзя верить? — насторожился Сергей.
— Ай, многие сторонятся правды и живут на лжи! На марыйский базар пойди — что ни торгаш, то лгун. Особенно которые ослами торгуют.
— Ты вон о чём! — облегчённо сказал Сергей. — Торговля, брат, без обмана не бывает. Не обманешь, говорят, не продашь.
— Человек не должен обманывать! — возразил Берды строго. — Нечистое мясо человека, но чистое слово, так говорят старые люди и так должно быть. Человека следует расценивать по тому, как он держит данную им клятву, и коли сказал да, пусть будет да, сказал нет, пусть будет пет.
— Не спорю, — согласился Сергей, — обещанное следует выполнять. Если боишься — не говори, сказал — не бойся.
Берды снова вздохнул.
— А если весь мир мешает человеку, тогда как?
— Постой, — сказал Сергей, — ты, брат, не темни, говори прямо что думаешь. О ком речь идёт?
— Обо мне речь идёт, — признался Берды. — Дал я слово Узук, что отниму её у Бекмурад-бая, отомщу за всё. До сих пор моё слово — как эхо в пустом колодце, до сих пор не выполнил его. В Чарджоу в больнице лежал — всё время думал об этом. Умру, думал, от раны, так и останусь клятвопреступником. Однако не умер, выздоровел. Надо выполнять.
После продолжительного молчания Сергей сказал:
— Ты, конечно, прав, Берды, и дело твоё правое. Но так уж неумело устроен мир, что против правды обязательно стоит неправда, против справедливости — произвол, против радости — печаль. На две части разделены люди, и у одних неправое дело становится правым, жестокость облекается в халат справедливости. У других же наоборот, правда становится ложью, радость— горем, добро — несчастьем. Сила нужна, мой друг, силе надо противопоставлять силу — только тогда всё обретёт своё истинное значение!
— Разве мы сейчас не сильны?
— Мы сильны, мы победили, но уничтожить до конца стоящую против нас чёрную свору пока не в состоянии. Потому, брат, и слово твоё, данное Узук, остаётся только словом.
— Я бы уже выполнил его, — возразил Берды, — да вы же мне срочное задание дали.
— К сожалению, это так. Боюсь, что и сейчас тебе предстоит не менее срочное задание.
— А в чём дело?
Сергей коротко ознакомил Берды с создавшимся в Теджене положением и в заключение сказал:
— Придётся тебе, дружище, снова повременить с личными делами. Задача, которая стоит перед нами, первостепенной важности, и решить её надо во что бы то ни стало: нужно обезвредить Эзиз-хана!
Берды долго молчал, покручивая свои грозные чёрные усы, Потом спросил:
— Как обезвреживать станем? Вдвоём против его пятисот джигитов?
— По-моему, выход один: где слаба сила, там сильна хитрость. Мы с тобой пойдём простыми джигитами и Эзиз-хану, а уже на месте видно будет, что предпринять дальше. Ты — меткий стрелок, Эзиз-хан сразу возьмёт тебя, когда узнает об этом.
— Тогда и Дурды нужно взять — он ещё лучше меня стреляет.
— Возьмём и его, если потребуется.
Берды задумался, поглаживая и покручивая усы. Сергей заварил свежий чай, разыскал в шкафчике кое-какую закуску, а он всё думал. Наконец поднял глаза и решительно сказал:
— Ладно, сделаем! Только ты не должен ехать к Эзиз-хану!
— Это ещё почему? — удивился Сергей.
— Дело опасное. Насколько я понимаю, надо, идя на него, быть готовым к смерти.
— Ну и что же? Если придётся погибнуть, погибнем вместе. У меня одна голова, а у тебя две, что ли? Вместе пойдём и вместе действовать будем!
— Не пойдём! — упрямо сказал Берды и покрутил головой. — Нет, Сергей, вместе мы не пойдём! Не хочу я зря из-за тебя жизни лишаться прежде времени.
— Объясни свои слова!
— Ай, что объяснять, и так всё понятно. Русского Эзиз-хан не возьмёт? Не возьмёт. Значит как туркмен пойдёшь? Ладно, иди, ты по-нашему хорошо говоришь, не отличишь от туркмена. А когда спать ляжешь, тогда как?
— Не понимаю, — пожал плечами Сергей. — Причём здесь «спать»?
Берды улыбнулся.
— Ты во сне разговариваешь по-русски.
— А ты откуда знаешь?
— Сам слышал. Нина-джан мне говорила, И слова-то у тебя не простые, даже если не во сне. Скажешь что-либо о политике — сразу разоблачат. Вот потому и не надо тебе идти к Эзиз-хану.
— Чёрт его знает, может ты и прав, — задумчиво сказал Сергей. — На молоко дуешь — на воде обожжёшься. Скверно получается!
— Зачем скверно? — возразил Берды. — Я сделаю что надо!
— А справишься?
— Когда в Каган посылал — не спрашивал! — обиделся Берды. — Почему не справлюсь? Парней наших можно взять. Отобрать у них винтовки — и пусть идут, как дайхане, наниматься в джигиты. Помогут в случае чего.