— Правильно! — неожиданно для Черкез-ишана одобрил джигит и впервые за весь разговор улыбнулся. — А вы куда едете?
— О, друг, я оду в чудеснейшее место! — Черкез-ишан прищёлкнул языком, показывая, в какое приятное место он направляется. — Я еду в сказочный сад Эдема!
Джигит понял и принял шутку.
— По слухам, сад действительно чудесный, но не рановато ли вы в него собрались? Или вас война страшит и вы спешите поскорее удрать с этого света? Впрочем, дело, конечно, ваше, компанию вам туда составить я не могу — мне воевать надо. Передайте от меня привет всем гуриям.
— Ты мне нравишься, парень, — весело сказал Черкез-ишан. — Только имени твоего не знаю — от кого привет передавать?
— Скажите, от Елхана.
— Хорошее имя. Если верить в силу имён, то ты в пути не должен знать усталости: хан дороги — это не шуточки!
Их внимание привлёк крик. В стороне от дороги, дайханин махал руками и кричал: «Змея!.. Змея!..»
— Вы езжайте, — сказал Елхан попутчику, — я посмотрю, чего ом там кричит.
Он свернул с дороги, а Черкез-ишан, пробормотав: «Кому — змея, а кому — любовь», подстегнул лошадь и вскоре скрылся за поворотом у ближайшего холма.
Подъехав к дайханину, указывавшему на разросшийся куст гребенчука, Елхан и в самом деле увидел змею таких размеров, каких до сих пор ни разу не встречал. Она обвилась вокруг куста и смотрела, на людей немигающими холодными глазами, часто высовывая из закрытой пасти кончик раздвоенного языка. Елхан невольно потащил из-за спины винтовку.
От выстрела змея дёрнулась и расслабила кольца, но с места не тронулась.
— Стукни её как следует кетменём! — сказал Елхан дайханину, сердясь на себя за минутное малодушие.
— Боюсь, — чистосердечно сознался дайханин.
— Эх ты!
Елхан решительно шагнул вперёд и прикладом винтовки размозжил змее голову.
— Вот как с ними надо!
Дайханин издали смотрел на него с уважением, однако подойти не решался.
— Не бойся, — сказал Елхан, пнув змею ногой, — она теперь не страшнее саксауловой палки.
Только после этого дайханин несмело приблизился.
— Голова у змеи — самое главное, — пояснил Елхан, — Если целой оставишь, змея через шесть дней оживёт, хоть ты её на две половинки разруби. Обязательно давить голову надо!
Дайханин подошёл к змее, давнул чокаем и тотчас испуганно отскочил в сторону.
— Показалось, что шевелится, — оправдывался он.
Елхан посмеялся над трусливым дайханином и, вскочив на коня, тронул его на рысь — одному ехать скучно, стоит догнать весёлого попутчика.
У моста, переброшенного через широкий магистральный арык, толпилось и шумело человек десять. Там же стояла и двуколка попутчика, только почему-то без коня. Когда Елхан подъехал, всё объяснилось. Шестеро джигитов отобрали у четверых дайхан лошадей, дав им взамен каких-то заморённых кляч. Отобрали вороного и у попутчика — это сразу настроило Елхана против джигитов. Дайхане, сложив руки на груди, униженно кланялись и просили вернуть лошадей. Джигиты, посмеиваясь над ними и бросая издевательские реплики, возились с седловкой. Черкез-ишан стоял в стороне и покручивал ус — происшествие, казалось, скорее забавляло его, чем сердило, и Елхан проникся к нему ещё большей симпатией.
— Эй, вы! — крикнул он джигитам. — Зачем людей обижаете? Сами дайханами не были, что ли? У дайханина лошадь отобрать всё равно, что самого убить.
— А мы им своих взамен оставили! — отозвался один из джигитов, затягивая подпругу.
— Был бы сам здоров — конь найдётся, — поддержал второй.
— Каждый будет добрым, если под ним такой жеребец, как твой серый, — сыронизировал третий.
— Посмотрел бы я, как ты поехал воевать на моей кляче! — сказад четвёртый. — Ни врага догнать, ни самому удрать.
— А кто вас на войну гонит? — спросил Елхан. — Сидели бы дома спокойно.
Джигиты засмеялись.
— Ты, парень, шутник, оказывается!
— У тебя у самого за спиной кочерга висит, или винтовка Ораз-сердара?
— Тебя самого кто послал на войну?
— Меня бедняки послали. — Елхан указал рукояткой плети, — вот такие, как перед вами стоят, у которых ни земли, ни воды — ничего нет. Не первый день за них воюю, а вы — грабите!
— Вы слышали справедливые слова? — обратился молчавший дотоле Черкез-ишан к джигитам. — Верните коней дайханам, не заставляйте страдать бедняков. Моего жеребца можете забрать, — я вам ни слова не скажу. И клячу свою, что мне оставили, тоже заберите. Но честно предупреждаю вас: кто взял, тот и приведёт обратно. Как только в Мары появитесь, так и приведёте. А уж потом разговаривать будем.