– Может, просто сшибем его и переедем?
Чжанус покачал головой:
– Нет, это грубо. И не по правилам. Я не желаю платить штраф.
– Мой конь, мой бедный конь захромал, и я оказался в затруднительном положении, – молодой человек в луче света явно произносил заученный монолог, воздев одну руку к небесам, а вторую прижав к сердцу. – Могу ли я обратиться к вам за помощью, о благородный господин?
Ему было не больше двадцати лет. Кожа слишком светлая для крестьянина, речь чересчур цветистая – значит, из образованных. Однако его декламация никуда не годилась.
Чжанус щелкнул пальцами, враз прервав юношу.
– Во-первых, актер из тебя ужасный. Почему ты смотришь не на меня? Обращаешься к небесам? Кого ты там уговариваешь, Королеву? Непременно смотри на того, с кем разговариваешь, раз уж собираешься его ограбить! Во-вторых, тон совершенно неуместный. Ты хочешь меня обобрать или завлечь в постель? Определись, сынок, и не забывай об этом, так как час уже поздний и спина у меня отваливается оттого, что я целый день тащился по горам. У нас целая повозка княжеской почты, и я страшно устал. – Он жестом велел незнакомцу поторапливаться: – Давай, переходи сразу к финалу.
Незнакомец ничуть не смутился.
– Прекрасно, – сказал он, драматически воздел руки и трижды хлопнул в ладоши.
Из темноты появилось несколько фигур, а юноша продолжал:
– Вам оказана большая честь быть ограбленными Праведными Разбойниками. В мою банду входит тысяча человек.
– Правда? – у Аймеи округлились глаза.
Речь молодого бандита ее явно потрясла. Впрочем, произвести на Аймеи впечатление было несложно.
– Праведные Разбойники? Дурацкое название, – буркнул Чжанус, внимательнее глядя на незнакомца. – Ты, пожалуй, еще не дорос до того, чтобы набрать тысячу человек.
– Ну, скорее, это моя цель, – признал молодой человек.
Аймеи, прищурившись, сложила руки на груди.
– И сколько раз ты уже взаправду кого-то ограбил?
Чжанус слегка ткнул ее локтем. Она ответила соседу тем же и воскликнула:
– Но мне же интересно!
– Пять раз, из них три на прошлой неделе.
Чжанус заржал.
– Всего пять? Неудивительно, что ты еще ножны не научился вешать правильно. Вы, грязные свиньи, сбежали от господина и вдруг возомнили себя настоящими разбойниками? Между прочим, отличный меч. Где ты его спер?
Незнакомец не сбился с тона:
– Добыл в поединке с военным искусником на Тихском побережье.
– Надо говорить «на Тикском», ты, деревенщина, – поправил Чжанус.
– Ты что, тут главный? – поинтересовался юноша.
– Я старший охранник. А ты кто, вожак шайки грязных мужланов?
– Я – легендарный Тухань Ву!
– Первый раз слышу.
Чжанус солгал, однако поощрять юнца он не собирался. Старший охранник поднялся и скрестил руки на груди. Спина у него и впрямь болела. Он с нетерпением ждал того дня, когда можно будет передать вожжи Аймеи. Ей нужно еще совсем немного подучиться…
– Сдается мне, ты тот беглый монах по прозвищу Большой Брат.
– Что-то он не кажется большим, – фыркнула Аймеи.
Тухань пожал плечами.
– У меня много прозвищ, но о Большом Брате я слышу впервые.
Он повернулся к тем, кто стоял рядом.
– Парни, вы когда-нибудь слышали, чтобы меня так называли?
– Нет, Большой Брат, ни разу, Большой Брат, – вразнобой отозвались те.
Из-за деревьев показались еще люди. Теперь головной фургон был полностью окружен.
– Ладно, хватит тянуть, – сказал Чжанус и подтолкнул Аймеи, но девушка и без того уже была готова и сидела, положив руку на древко короткого копья.
Чжанус схватил молоток размером с кулак и ударил в маленький гонг, висевший рядом с сиденьем возницы. От повозки к повозке понесся звон. Затем Чжанус спрыгнул и достал молот побольше, высотой примерно в собственный рост. Из повозок появились другие охранники и двинулись к головному фургону. Те, кто подходил издалека, на ходу застегивали на себе доспехи.
Противники оценивающе взглянули друг на друга. Чжанус не мог в точности пересчитать разбойников, но с первого взгляда понял, что это и неважно.
Тухань так и сиял от самодовольства.
– Двенадцать охранников против сорока Праведных.
– Скорее, тридцати, – заметил Чжанус.
– В лесу у меня подкрепление.
– Ну конечно.
Монах лучезарно улыбнулся, как будто произносил проповедь на Десятый день.
– Прими совет, добрый старик. Признай себя побежденным. Так будет лучше для всех.
Чжанус некоторое время взвешивал шансы. Затем прикинул и финансовые соображения. И покачал головой:
– Не-а. Давай подеремся.