– Своим чередом, – ответила Тайши. – Правда, мне всегда неважно давалось обучение детей.
– Он должен убить Хана, если тот каким-то образом вернется, – произнес Фаузан.
– Зависит от того, когда это случится – если случится, – сказала Тайши слегка заплетающимся языком. – В лучшем случае шансы пополам.
Фаузан рассмеялся, шлепнув себя по бедру, но его лицо невольно исказила тревога.
– Шансы пополам – так себе расклад, когда идешь в бой.
– Беды стоит ждать, только если это «в лучшем случае», Фаузан.
– Тогда, наверное, мальчику повезло, что пророчество рухнуло, – задумчиво проговорил Сонь. – С другой стороны, очень грустно готовиться к тому, что никогда не произойдет. К слову о неисполненном предназначении… – он помрачнел.
Фаузан взял две фишки, а другие две вернул в кучку.
– Мастер прав. Целая жизнь подготовки – и никакого исхода, никакого результата. Разве можно так жить?
Тайши отхлебнула вина из чашки и заставила себя проглотить, не обращая внимания на ком в горле. Она с досадой пожала плечами.
– Если пророчество разрушено, значит, Цзянь станет военным искусником, обладающим редким умением. Он положит начало отличной династии и обретет собственную цель в жизни, вместо того чтобы идти на поводке. Жизнь продолжается, даже когда заканчивается предназначение.
– Ты знаешь, что должно случиться, чтобы он стал главой династии, – негромко произнес Фаузан. – Это касается не только его.
На Тайши внезапно нахлынули воспоминания; это оказалось тяжело. Она увидела Сансо прямо здесь, на кухне, – розового малыша, который сделал первый шаг. Увидела, как он в первый раз взял в руки меч. Как прокатился на потоке воздуха. Как первый раз одержал победу. Вот он вышел из тени матери и наставницы. Потом испытание. Изломанное безжизненное тело Сансо у нее на руках…
Тайши отвернулась.
– Неважно. Я и без того уже давно живу в долг.
Она отвлеклась, и следующие три круга выиграл Фаузан. Он никому не давал пощады и только хихикал, мясистыми ручищами загребая кучи монет. Вот что бывает, когда садишься играть с Богом Игроков. К счастью, его особо не заботили ни деньги, ни уплата долгов. Фаузану просто нравилось выигрывать.
Снаружи послышался ломкий взволнованный голос:
– Тайши, Тайши, где вы?
В голосе звучала необыкновенная настойчивость.
Тайши вздохнула.
– Я ожидала их только завтра.
Фаузан оторвался от фишек.
– Похоже, что-то случилось.
– Я здесь! – крикнула Тайши и добавила вполголоса: – Надеюсь, глупые цыплята никого случайно не убили.
– По крайней мере, того, кто этого не заслуживает, – добавил Сонь, качая головой.
Цзянь и Цофи возникли на пороге, растрепанные и измученные, как будто всю дорогу бежали. Очевидно, случилось что-то похуже неоправданного убийства.
– У нас беда, – сказала Цофи.
Цзянь швырнул на стол лист бумаги, так что фишки и монеты разлетелись в стороны. Он скорее был зол, чем встревожен.
– Смотрите.
– Мы играем, сынок, – прорычал Фаузан.
Сонь, который проиграл больше всех за вечер, быстро собрал фишки.
– Кажется, у нас ничья.
– Да как же, ничья! – Фаузан указал на свою груду монет. – Я всыпал вам обоим! Нельзя же просто…
Цзян настойчиво ткнул пальцем в лист на столе.
– Смотрите! Смотрите!
Тайши выдернула бумагу у него из-под пальца и принялась изучать. Это было объявление о розыске. На листе красовался большой портрет. Поначалу Тайши не узнала его. Рисунок изображал мужчину лет за тридцать, широколицего, с приплюснутым носом, похожим на свиной пятачок. Глаза у него были прищурены, на губах играла кривая усмешка; в общем и целом это была физиономия головореза.
Надпись под портретом крупными черными буквами гласила:
В последний раз видели на Пяти Уродливых Братьях, к востоку от реки Юкань, в окрестностях Облачных Столпов.
– Это я! Меня называют злодеем и предателем! Меня рисуют каким-то мерзким уродом! Они думают, я такой? Я вовсе не такой! Совсем не такой! – Цзянь вновь дал волю чувствам. – Да разве я такой?!
Тайши взглянула на рисунок еще раз. Волосы у мужчины были выбриты на висках, а на макушке собраны в небрежный хвост. Она посмотрела на Цзяня, который тоже носил небрежно стянутый, кривой хвост. У человека на портрете была одна бровь. Цзянь случайно спалил себе левую бровь недели две назад…
– Кто такой злодей Тяньди? – спросил Фаузан. – В этой истории появилось новое лицо?
– Так меня теперь называют адепты пророчества! – Цзянь стукнул себя кулаком в грудь. Свое понижение в ранге он явно принял близко к сердцу. – Вы посмотрите на эту рожу! Они нарисовали, что у меня с подбородка капает кровь. Как будто я пожираю младенцев! Ни с того ни с сего я стал злодеем!