Много лет назад Тайши наняли, чтобы расследовать загадочные исчезновения, и в результате она истребила секту полностью. Вид с плато ей так понравился, что вскоре она перебралась сюда и сделала бывший храм своим вторым домом. Многие верования секты были изображены в ужасающих подробностях на стенах храма, и эти рисунки сохранились по сей день. Для Цзяня они служили постоянным напоминанием о том, что какие-то фанатики хотели его приготовить, в супе или на вертеле, и съесть. Это было смешно и совсем не страшно. К счастью, он уже привык к этим картинкам.
Они прошли под навесом с изображением старшего жреца, припавшего к миске с лапшой, из которой торчала рука Предреченного героя, и направились на кухню. С низких балок свисали помятые горшки и сковороды. У стены стояли бочонки с водой. Все они были пусты. На квадратном обеденном столе не было ничего, кроме одинокой пустой миски. Крошки вели по коридору к личным покоям Тайши.
– Я ждала тебя раньше, – произнес сиплый голос, когда Цзянь и Цофи вошли.
Тайши сидела у очага в середине комнаты. Она принюхалась.
– Ты снова свалился в болото?
– В реку, – сказал Цзянь, снимая со спины ящик.
Как только он поставил посылку на стол, Тайши шевельнула запястьем, и ящик, легко перелетев через всю комнату, оказался перед ней. Наставница взглянула на Цзяня с негодованием.
– Что случилось? Обертка порвана, всё в грязи…
– С получением были небольшие проблемы, – признался Цзянь.
– В каком смысле?
Цзянь с наигранной беспечностью ответил:
– Ничего страшного, я все уладил.
Тайши явно собиралась расспрашивать дальше, но на помощь Цзяню пришла Цофи.
– Тут письма для вас, Тайши, – она помахала конвертом. – Мастер Фаузан напоминает, что через десять дней ваша очередь принимать гостей. Также он напоминает, что последние три раза, когда наступала ваша очередь, вы отказывались.
Тайши задумалась.
– Ладно уж, приму. Надо проверить наши запасы вина. Еще что?
Цофи взяла темно-красный конверт с восковой печатью.
– От мастера Хуна. Он вежливо, но настойчиво просит ответить на последние три письма.
– Нет. Нет, мне не нужно место в общественном совете военных искусников. Нет, я не желаю пить с ним чай. И нет, я не намерена вступать в его общество по истреблению сверчков.
– Он снова обращается с просьбой. Может ли он насладиться вашим обществом при запускании змея…
– Я убью его. Иначе он так и будет мне докучать.
Цзянь уставился на пустую миску.
– А где же блинчики с луком?
– Так их оставили для тебя? А я проголодалась, – ответила Тайши.
У Цзяня заурчало в животе. Он всю дорогу мечтал о блинчиках.
Цофи с любопытством взглянула на посылку.
– А там что?
– Ах да.
Тайши повернулась к столу, резким движением оторвала крышку, а потом медленно и ликующе достала простую, но изящно сделанную шкатулку. Она осторожно поставила ее на стол и открыла. Внутри лежали какие-то розовые шары.
Тайши взяла один из кучки и с приятным хрустом впилась в него зубами, закрыв глаза от наслаждения.
– Персики из поместий управляющего. Восхитительно.
Она откусила еще и повернулась к двери.
– Нагрейте воду.
Цзянь, понизив голос, спросил:
– Тайши, как поживает дядя Фаару?
Тайши остановилась на пороге.
– Его семья вполне благополучна.
И скрылась в своих покоях.
Цзянь не знал, как это понимать. Он плохо помнил тот день, когда в последний раз видел дворцового управляющего – человека, который в Небесном дворце заменил Цзяню отца. Цзянь надеялся, что Фаару жив и здоров. Тут у него вновь заурчало в животе, и он вспомнил, что с рассвета ничего не ел. Инстинктивно юноша потянулся к ближайшей съедобной вещи – к одному из персиков в шкатулке.
Цофи шлепнула его по руке.
– Знай свое место! Я сейчас сварю яйца.
Цзянь смирился.
– А я разведу огонь.
– Нет-нет, – Цофи взяла его под локоть и развернула в другую сторону. – От тебя воняет так, будто ты вылез из бычьей задницы. Не заходи в главный дом, пока не помоешься.
– А вода еще осталась?
Вымыться, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы тащиться к колодцу.
Цофи указала на ведро, стоявшее возле двери. Цзянь взял его и побрел в дальний угол двора, где стояла маленькая постройка, состоявшая из четырех столбов и круглой крыши. Пагода Смерти носила такое название, потому что именно там адепты культа Алых Фонарей совершали ритуальные убийства. Алтарь представлял собой углубление в камне. Цзянь не хотел даже гадать, для чего оно предназначалось. Теперь его использовали главным образом для мытья животных. Потолок покрывали росписи, изображавшие то, как Цзяня режут на куски и подают на блюдах.