– Я был на Пикадилли, – последовал ответ. – Все было совершенно тихо, и, насколько я мог видеть, в поле зрения не было ни души. Потом я услышал забавный звук, похожий на грохот скорого поезда на большой пустой станции. Да, это было похоже на призрачный поезд, который можно было услышать, но не увидеть. Он приближался все ближе и ближе; вся земля содрогнулась, как будто поезд сошел с ума прямо на Пикадилли. Он промчался мимо меня по Сент-Джеймс стрит, после чего раздался ужасный грохот и взрыв, и я оказался лежащим на спине посреди дороги. Все фонари, которые оставались, погасли, и в течение минуты или двух я находился в этой железнодорожной коллизии. Потом, когда я пришел в себя, я ошалело бросился сюда, потому что здесь горел яркий свет, и я не могу сказать вам, джентльмены, ничего больше, кроме того, что это взорвалась труба.
В этом факте не было никаких сомнений. В одной части были навалены груды обломков, в другой – длинная глубокая впадина, похожая на разрушенную дамбу. Чуть дальше лежал стальной сердечник трубы с рваными отверстиями.
– Какая-то жуткая электрическая катастрофа, – пробормотал сэр Джордж Эгертон.
К этому времени уже начало светать, и можно было составить некоторое представление о масштабах катастрофы. Некоторые клубы на Сент-Джеймс-стрит, казалось, были еще целы, но другие пострадали ужасно. Груды развалившейся каменной кладки были припорошены и сверкали битым стеклом, несколько стен угрожающе нависали над тротуаром. И все же газовая магистраль продолжала реветь, пока пламя не превратилось из багрового в фиолетовое и не окрасилось в соломенный цвет перед наступающим рассветом. Если бы то же самое произошло по всей сети труб, Лондон представлял бы собой скорее жуткие руины.
На большей части Пикадилли было гораздо светлее. Очевидно, взрыв пронесся здесь по прямой, потому что дорога на многие ярды была поднята, как мощный зигзагообразный кротовый холм. Разбросанные повсюду деревянные мостовые напоминали гигантскую коробку с детскими кубиками, разбросанными по полу детской комнаты. Тоннель был поднят вверх, его внешняя бетонная оболочка была разрушена так, что стальная скрученная сердцевина могла показаться черной змеей, ползущей по Пикадилли. Несомненно, расширяющийся воздух встретил какое-то препятствие в трубе под улицей Сент-Джеймс, отсюда и страшная сила взрыва.
На Оксфорд-стрит было довольно много народу. Вся проезжая часть была мокрой; по водостокам текла вода из прорванных труб. В воздухе стоял запах газа. Все часы на улицах словно сошли с ума. Лорд Баркомб взглянул на свои собственные часы и увидел, что они бешено мчатся.
– Боже правый! – взволнованно прошептал он, – мы в опасности. В воздухе полно электричества. Однажды я ходил на какую-то выставку и забыл убрать часы, и они сыграли со мной такую же шутку. Электричество, знаете ли, влияет на заводную пружину.
То тут, то там из земли торчали огромные канаты и катушки электрического провода высокого напряжения, катушки были подсоединены к огромным аккумуляторам и свободно разряжали убийственный ток. Собака, пробираясь через мокрую улицу, наступила на один из проводов, и мгновенно от нее осталось только то, что выглядело как скрученный кусок обгоревшей кожи и кости. Это поразило воображение сэра Джорджа Эгертона.
– Бедный маленький зверек! – пробормотал он. – Такое могло случиться с вами или со мной. Разве вы не знаете, что энергия, которая вызывает у человека сильный шок, когда он стоит на сухой земле, часто убивает его, когда поверхность мокрая? Интересно, можно ли здесь раздобыть резиновые перчатки и галоши? После этого жуткого зрелища я буду бояться ставить одну ногу перед другой.
Действительно, предосторожность была необходимой. По запруженным улицам ползла лошадь, запряженная в кэб, животное поскользнулось на решетке, связанной с вентиляцией стоков, и через долю секунды лошади уже не было. Извозчик остался сидеть на своем насесте, побелевший и испуганный.
– Галоши, – хрипло сказал лорд Баркомб. – Не двигайся, пока мы не вернемся, дружище. И держитесь подальше от проезжей части.
По городу разнесся крик, что выход на проезжую часть означает мгновенную смерть. Извозчик сидел и трясся от ужаса. Чуть дальше был склад резины, с прекрасным выбором перчаток для сварщиков и электриков в витрине. Осколком бетона сэр Джордж разбил витрину и забрал то, что требовалось ему и лорду Баркомбу. Они знали, что теперь будут в полной безопасности.
Больше мертвый, чем живой, таксист слез со своего сиденья и был вынесен на тротуар на плече лорда Баркомба. Левая сторона его лица была втянута и сморщена, левая рука бездействовала.