Как бы то ни было, причина катастрофы была найдена. Для предотвращения дальнейшей катастрофы было немедленно дано указание различным газовым компаниям незамедлительно прекратить подачу газа. Через некоторое время вся аварийная часть трубы была освобождена от этой опасности.
*****
К полудню комиссия проверила весь маршрут. С первого взгляда казалось, что Лондон наполовину разрушен. Оценить весь масштаб ущерба было пока невозможно. Только на Сент-Джеймс-стрит убытки наверняка исчислялись миллионами.
Внизу, на Уайтхолл и Парламент-стрит, а также на Вестминстерском мосту, разрушения были ужасны. Здесь резкие изгибы и повороты сдерживали поток расширяющегося воздуха с самыми плачевными результатами. В земле образовались огромные ямы и колеи, дома обрушились.
Большинство людей, вышедших на улицы к этому времени, были обуты в резиновые ботинки и перчатки. Это сильно будоражило воображение – знать, что между человеком и ужасной смертью находится тонкий лист резины толщиной не более шиллинга. Это было похоже на ходьбу по корочке дремлющего вулкана, как катание на коньках на максимальной скорости по очень тонкому льду.
Ближе к вечеру по округе пронесся будоражащий душу слух. Из Дептфорда отправились два ранних специальных поезда, чтобы перевезти ежегодную экскурсию из пятисот мужчин и их жен в Паддингтон, откуда они собирались отправиться в Виндзор. Казалось невозможным, невероятным, что про них могли забыть, но к пяти часам страшная правда была установлена. Эти два поезда с пассажирами отправились в путь, но какое они обрели забвение – долгое, быстрое или милосердное, – никто не мог сказать.
V
Появился новый ужас. История с теми ранними специальными поездами придала ситуации завершающий вид. Вероятно, они были разнесены в вечность. Был лишь один шанс из миллиона, что кому-то удалось спастись. Тем не менее, нужно было что-то делать, чтобы поставить точку в этом вопросе.
Никто не знал, что делать, все потеряли голову. Дело казалось безнадежным с самого начала. Естественно, человеком, на которого в данный момент все смотрели, был Фергюссон из компании "Ассошиэйтед тубс". С ним был Алтон Росситер, представлявший Совет графства.
– Но с чего начать? – спросил последний.
– Мы начнем из Дептфорда, – ответил Фергюссон. – Сначала мы должны установить точное время, когда поезд покинул Дептфорд, и точный момент, когда произошел первый взрыв. Учтите, я полагаю, что взрывов было несколько. Видите ли, в трубах всегда есть достаточное количество воздуха. Когда поступающий газ встречался с поперечными потоками воздуха, он отклонялся, или, так сказать, попадал в карман. У нас должен быть большой карман со взрывчатым веществом, за которым следует свободное пространство. При включении выключателей по всей трубе то тут, то там появлялись искры. Это означает, что практически одновременно мины должны были сработать, сработать так быстро, что серия взрывов прозвучала бы как один большой. О том, что так и должно быть, можно судить по состоянию некоторых улиц. В некоторых местах тоннель была вырвана из земли так же легко, как если бы это была газовая труба. А есть улицы, на которых нет ни малейших повреждений. Вы должны согласиться со мной, что моя теория верна.
– Согласен. Но к чему вы клоните?
– Боюсь, что моя теория очень сомнительна, но я привожу ее в качестве примера. Просто возможно, очень возможно, что эти поезда въехали в ту часть трубы, где взрыва вообще не было. Взрывы были позади и перед ними, и, конечно, механизмы были бы мгновенно выведены из строя, так что поезда могли оказаться в ловушке без входа и выхода. Я не питаю ни малейшего оптимизма по поводу того, что мы что-нибудь найдем, это последствия страшной трагедии. В любом случае, наш долг вполне очевиден – мы должны ехать в Дептфорд. Пойдемте.
Путь в Дептфорд был нелегким. Там было так много улиц, что передвижение было делом непростым. А там, где улицы были повреждены, возникала опасность. Можно было использовать велосипеды, так как резиновые шины были непроводящими, а резиновые перчатки и обувь обеспечивали дополнительную защиту. Но одно только предположение о возможности падения было волнительным. Это могло означать разрыв перчатки или потерю обуви, и тогда – ну, об этом не стоило и думать.
– Я никогда раньше не мог оценить чувства человека, которого дракон носил на спине, – сказал Росситер, когда пара уверенно продвигалась по Бермондси, – но теперь я могу понять его эмоции.
Дороги, даже там, где не было опасности, были пусты. Мужчина или женщина робко выходили на улицу, с тоской смотрели на другую сторону дороги, а потом вообще отказывались от мысли двигаться. На самом деле безопасных мест было больше, чем опасных, но риск был слишком велик.