У всех на устах был один вопрос: распространилась ли чума дальше. Власти были очень рады сообщить, что новых случаев заболевания не зарегистрировано. Это знание утешало, и Лондон вздохнул немного легче. Очевидно, принятые оперативные меры предотвратили опасность катастрофической эпидемии. Постепенно стало известно, кто именно пострадал. Это была ужасная цена, которую Лондону пришлось заплатить за гибель "Санта-Анны".
Но в конце концов, это была лишь искра для пороха. Причинами катастрофы стали исключительная безразличие и преступная беспечность. Спустя столетие знание о том, что Лондон получал воду из открытой реки, в которую многие города спускали свои сточные воды, будет восприниматься с чувством жалостливого удивления. Сейчас у нас есть простой, ничем не приукрашенный факт.
Желтая пресса использовала его по максимуму. "Красное знамя" указывало на коррупцию и безразличие со стороны правящих сил, "Красное знамя" также спрашивало, не является ли фактом то, что наши зарвавшиеся законодатели имеют свой собственный водопровод, и что в то время как простые люди получают крохи, наши законотворцы, как обычно, потягивают свой кофе, чай, виски и воду?
Это был обычный грубый выпад, который можно было ожидать от газеты такого типа, стрела в сторону авантюры. Но в кои-то веки это было правдой, учитывая, что у Палаты общин есть собственный источник воды, черпаемый из собственного колодца. Как правило, "Знамя" имело очень небольшой общественный вес, но вопрос попал в народные уста и стал крылатым словом. Человеку достаточно было без борьбы пройти мимо водоразборной трубы, чтобы его окрестили членом Палаты общин, то есть общественные нужды его совершенно не касались.
Пылающий, задыхающийся день продолжался. Люди начинали слабо понимать, что может означать водный голод. Все были чумазыми и усталыми; на востоке и западе можно было увидеть мрачные лица. С наступлением ночи то тут, то там вспыхивали небольшие беспорядки, у людей отбирали драгоценную жидкость, когда они несли ее по улицам. Просочилась информация о том, что в разных частях Лондона есть колодцы, и эти заведения были взяты штурмом и разграблены ворами, воспользовавшимися неразберихой. Только благодаря самым напряженным усилиям полиции удалось взять верх.
Еще день или два такой ситуации, и что стало бы с Лондоном? В сумерках возникла острая необходимость спустить несколько миллионов галлонов воды, предназначенной для промывки канализации. Здесь была своя опасность, но в целом она была меньше, чем широкая эпидемия дифтерии и лихорадки. И были люди достаточно жаждущие и безрассудные, чтобы пить эту воду, не обращая внимания на последствия. Ист-Энд с характерным для него безрассудством исчерпал свои запасы в начале дня, и люди с дикими глазами носились по улицам с криками, требуя больше воды.
Время от времени полиция устраивала облавы и разгоняла эти опасные отряды. Один известный демократический агитатор прошел с толпой по Вестминстерскому мосту и устроил жестокую агитацию своим последователям в Палас-Ярде. Полиция была застигнута врасплох. Грузный краснолицый демагог оглядел бурлящее море угрюмых лиц и указал на свет в часовой башне. Он начал изрекать пенистые речи представителей своего племени.
Разумеется, во всем виноват руководящий орган. На континенте они управляли делами гораздо лучше.
– Если бы вы были мужчинами, – кричал он, – вы бы вытащили их оттуда. Вы бы заставили их прийти и работать, как все мы. Что говорит сегодня "Знамя"? Ваши надутые правители в полном порядке; они ни в чем не нуждаются. Сейчас у них полно воды, за которую вы готовы продать свои души.
– Если вы поведете, мы пойдем за вами, – хрипло сказал чей-то голос.
Оратор настороженно огляделся по сторонам. Не было видно ни одного полицейского шлема, ничего, кроме пяти или шести сотен отчаявшихся людей, готовых на все.
– Тогда идемте, – крикнул он. – Сегодня ночью мы войдем в историю.
Он направился к Палате представителей, за ним следовала орущая толпа. Немногочисленных полицейских, находившихся в здании, швыряло то туда, то сюда, как сухие листья во время наводнения; спокойный церемониал вестибюля был нарушен, в палату вбежал белобрысый депутат и заявил, что в Лондоне беспорядки и что здесь собралась толпа отчаянных, желающих разрушить самую прародительницу парламентов.
Шли бесконечные дебаты по какому-то совершенно бессмысленному вопросу, спикер устало кивал под тяжестью своей мантии и парика, зеленые скамьи были усеяны членами, все они были совершенно измучены удушающей жарой. Около полуночи должно было состояться большое заседание, так что курительная комната, бары и террасы были полны членов парламента.