Спикер резко поднял голову. Жгучий упрек был на кончике его языка. Он не успел произнести ни слова, как, словно по волшебству, зеленые скамьи заполонила толпа. Она заполнила зал, вопя и крича. Спикер напрасно старался, чтобы его голос был услышан над этим гвалтом.
На столе перед ним стояли стакан с водой и бутылка. Один из злоумышленников, более дерзкий, чем остальные, выхватил стакан и опорожнил его. За этим дерзким поступком последовал громкий рев аплодисментов. Пока толпа была довольно добродушна, хотя неизвестно, каким будет ее настроение в скором времени.
– Это все этот проклятый Баннер, – простонал один член правительства другому. – Они пришли за нашими личными запасами. Не может ли кто-нибудь из вас добраться до телефона и позвонить в Скотланд-Ярд?
Тем временем толпа была склонна к активным действиям. Они бросились к столу, оттеснив спикера за кресло, опрокинули стол и разбросали книги и бумаги во все стороны. Иностранный контингент в этой компании начал петь "Марсельезу" в задорных тонах. Боевой дух этой песни разжег кровь остальных.
– Мы теряем здесь время, – кричал кто-то. – Здесь есть бары и столовые. Когда мы входили, я слышал звон бокалов. Сюда!
Толпа отпрянула назад, словно одним движением можно было управлять всеми. В реве все еще звучали нотки смеха, и все могло бы быть хорошо, если бы не появление небольшого, но решительного отряда полиции. Они яростно набросились на толпу, и в мгновение ока фарс сменился трагедией.
За меньшее время, чем требуется для рассказа, полицейские были отброшены назад, один или два из них были тяжело ранены, в то время как передовая часть посетителей не пострадала. Зал заседаний превратился в руины, снаружи в вестибюле повсюду была разбросана сломанная мебель.
Затем людской поток хлынул в бары и столовые. Несколько испуганных слуг и официантов все еще оставались на своих местах. Вид расставленных стаканов и бутылок с водой, казалось, приводил толпу в бешенство. Они потребовали включить все краны, арматура была вырвана с корнем под шквал аплодисментов, и вскоре полы залило стихией, которую весь Лондон жаждал увидеть снаружи.
Комнаты были усеяны битым стеклом и фарфором, полы были влажными и мокрыми от вылитой воды. Тут и там люди лакомились награбленной едой. Такого еще никогда не видели ни в одном парламенте. Несколько отважных депутатов, тщетно пытавшихся остановить этот хаос, недоумевали, где же полиция.
Но они приближались. И они появились – две сотни человек, стойких, суровых и дисциплинированных, и перед ними бунтовщики бежали, как мякина перед ветром. Еще пять минут, и здание было очищено. Но ущерб был велик.
Снаружи собралась плотная масса людей, привлеченных новостями о беспорядках. Они не были настроены встать на сторону закона и порядка, и с большим трудом удалось благополучно увести главарей недавней драки. Тонкий высокий голос далеко в глубине толпы выкрикнул что-то, что, казалось, сразу привлекло внимание. До Дворцового двора донесся угрюмый ропот. Разнузданные крики толпы прекратились как по волшебству.
– Что они говорят? – спросил один из ирландцев.
– Я не могу точно уловить, – сказал другой депутат, – но что-то о воде на Трафальгарской площади. Не удивлюсь, если…
На мгновение рев раздался снова. На этот раз в нем прозвучала нотка страха. Шум голосов перекрикивал один другой. Постепенно из него можно было что-то разобрать.
– Ей-богу, все так, как я и боялся, – сказал ирландец. – Источник под фонтаном на Трафальгарской площади дал течь. Это общественное бедствие. Видите, они все ушли. Сегодня вечером больше не будет никаких беспорядков.
Огромная толпа таяла с удивительной быстротой. Каждый хотел убедиться в этом новом бедствии лично. Толпа устремилась к площади, как будто жизнь и смерть висели на волоске. Если бы судьба распорядилась так, они не смогли бы сражаться или бороться более упорно. В жаре и борьбе многие падали по дороге, но никто не обращал на них внимания.
Прохладный фонтан больше не журчал. Люди, пришедшие издалека с сосудами для драгоценной жидкости, со страстью бросали их на землю и громко произносили проклятия. Бедствие было так велико, оно казалось таким ошеломляющим, что на некоторое время жестокое настроение толпы удалось сдержать. Воспользовавшись этим, полиция разгоняла толпу то тут, то там, пока не восстановилась сравнительная спокойствие. Доктор Лонгдейл, возвращаясь домой, остановился, чтобы созерцать эту сцену.