Мартин Хакнесс, бакалавр естественных наук из Лондона, вдумчиво прочитал все это и кое-что еще. Изучение метеорологических сводок было для него почти религией. В лаборатории в задней части его гостиной стояли всевозможные странного вида приборы для измерения солнечного света, силы ветра, давления атмосферы и тому подобного. Хакнесс надеялся, что в скором времени сможет предсказывать лондонский туман с абсолютной точностью, что, если подумать, было бы очень полезным делом. В своей причудливой манере Хакнесс называл себя специалистом по туманам. Он надеялся когда-нибудь зарекомендовать себя рассеивателем тумана, что в переводе означает "великий общественный благодетель".
Шанс, которого он ждал, казалось, наконец настал. Наступил ноябрь, мягкий, пасмурный и тяжелый. Уже прошли пара густых туманов, от которых Лондон периодически стонет и ничего не может сделать для их предотвращения. Хакнесс был достаточно зорким, чтобы увидеть здесь опасность, которая в один прекрасный день может обернуться страшным национальным бедствием. Насколько он мог судить по своим наблюдениям и показаниям, в ближайшие четыре с половиной часа Лондон ожидал новый густой туман. И если он не сильно ошибался, следующий туман будет особенно густым. Сидя за завтраком, он видел, как на Гоуэр-стрит собирается желтый туман.
Дверь распахнулась, и в комнату, даже не извинившись, ворвался человек. Это был маленький человечек с резкими, чисто выбритыми чертами лица, острым носом и вызывающим пенсне. Он не был похож на Хакнесса, если не считать его невозмутимой мечтательной манеры. Он размахивал бумагой в руке, как знаменем.
– Это случилось, Хакнесс, – воскликнул он. – Когда-нибудь это должно было произойти. Все здесь, в последнем выпуске "Телеграфа". Мы должны пойти и убедиться в этом.
Он бросился в кресло.
– Помнишь, – сказал он, – тот день зимой 1898 года, когда взорвалось нефтяное судно? Мы с вами вместе играли в гольф на поле Вестгейт.
Хакнесс с нетерпением кивнул.
– Я никогда этого не забуду, Элдред, – сказал он, – хотя и подзабыл название судна. Это было большое железное судно, и оно загорелось на рассвете. Ни от капитана, ни от команды не осталось и следа.
– Было совершенно безветренно, и эффект от этого огромного скопления густого черного дыма был потрясающим. Вы помните эту картину на закате? Это было похоже на полдюжины альпийских хребтов, нагроможденных один на другой. Зрелище было не только грандиозным, оно было ужасающим, чудовищным. Случайно не помните, что вы тогда сказали?
В словах Элдреда было что-то такое, что взволновало Хакнесса.
– Совершенно верно, – воскликнул он. – Я представил себе этот ужасный купол копоти, сажи, жирной субстанции, внезапно окутавший большой город туманом. Туман должен был прибить его и распространить. Мы пытались представить, что могло бы произойти, если бы корабль находился на Темзе, скажем, в Гринвиче.
– Разве вы не предсказывали густой туман на сегодня?
– Конечно, предсказывал. И недавний анализ показаний моих приборов только подтвердил мое мнение. Почему вы спрашиваете?
– Потому что сегодня рано утром вспыхнул пожар в больших резервуарах для хранения нефти, расположенных ниже по реке. Миллионы галлонов нефти должны сгореть дотла – ничто, кроме чуда, не сможет погасить огонь, который, вероятно, будет бушевать весь сегодняшний и завтрашний день. Пожарные бригады абсолютно бессильны – во-первых, жар слишком ужасен, чтобы они могли подойти, во-вторых, вода только усугубит ситуацию. Это один из самых больших пожаров, которые когда-либо были известны. Молите небеса, чтобы ваш туман не осел на дым.
Хакнесс отвернулся от недоеденного завтрака и с трудом влез в пальто. Здесь существовала опасность, о которой в Лондоне мало кто думал. На окраинных улицах газетчики кричали о пожаре на Темзе. Люди обсуждали катастрофу в спокойной душевной обстановке между обсуждением более близких личных дел.
– Всегда есть шанс, что поднимется ветерок, – пробормотал Хакнесс. – Если так, то хорошо, если нет… идемте. Мы отправимся на поезде с Чаринг-Кросс.
Немного ниже по реке завеса тумана рассеялась. Круглое солнце, увеличившееся в размерах, смотрело вниз на темную землю. На юго-востоке высоко в небо поднялась огромная черная колонна. Колонна казалась абсолютно неподвижной, она расширялась от чернеющего основания, как огромный гриб.