Он открыл лишь малую часть содержания свитков, но даже столь малые результаты внушали ужас. Его тайное возвращение в Инас-Вакенти питалось жаждой воспользоваться огромной силой и помочь своему осажденному народу. Теперь все, чего он хотел, лишь схоронить это знание как можно глубже. Никто не должен узнать то, что узнал он. Он даже Робину не рассказал о своей связи с двором Беседующего и своем знакомстве с леди Кериансерай. Будет проще, если охотник за головами будет думать о нем лишь как о незначительном заблудившемся ученом. К счастью, Робин был озабочен лишь тем, чтобы схватить Фитеруса. Он проявлял мало интереса к чему-либо, что не касалось напрямую его поиска.
Робин устроился, прислонившись спиной к монолиту и обняв свой короткий изогнутый лук. Это был его ритуал перед сном. Он никогда не ложился спать без лука с наложенной стрелой на коленях. Фаваронас слышал, как говорили, что лучшие кагонестийские охотники могли услышать, как прогибается листок под лапкой кузнечика. Тесное общение с Робином научило его, что это не было байками. Робин мог различать невообразимо слабые звуки и запахи, и его зрение, даже без волшебных очков, было намного острее, чем у любого другого знакомого Фаваронасу эльфа.
Фаваронас лег в нескольких метрах от него, в центре образованного тремя камнями треугольника. Неестественная тишина долины весьма сильно действовала ученому на нервы. Отсутствие ночных звуков затрудняло ему засыпание. Чтобы заполнить пустоту, он заговорил, спросив Робина, как долго тот выслеживал Фитеруса.
«Двадцать два дня и двадцать три ночи», — спокойно ответил охотник. — «Первые три ночи я провел в водоеме под Кхури-Ханом». — Откинувшись спиной на монолит с закрытыми глазами, Робин нахмурился. — «Отвратительное место».
«Когда ты найдешь его, как ты его схватишь?»
Он слегка пожал плечами. — «Пришпилив ему крылья».
С этими словами Робин заснул. Фаваронас завидовал его способности мгновенно засыпать. Хотя Фаваронас лежал тихо и пытался думать о чем-то спокойном, покой не приходил к нему. Его голову наполняла какофония вопросов и страхов. Прошел час, а он все еще бодрствовал. Возможно, глоток воды поможет.
Чуть теплая жидкость отдавала кожей, в которой Робин переносил ее, и Фаваронасу захотелось, чтобы это было вино. Сделав второй глоток, он понял, что это оно и есть — крепкое красное. Изумленный, он подавился, вино струйкой потекло по его груди.
«Твоя любимая марка, не так ли? Двухлетней выдержки из черного гудлундского винограда».
Пульс Фаваронаса бешено заколотился. Он узнал этот голос!
Из глубокой тени самого западного монолита появился Фитерус. Привычный наряд колдуна — тяжелая коричневая мантия — делал его огромным и массивным. Он скользил вперед на невидимых под стелющейся мантией ногах, явно не касаясь земли.
Фаваронас метнул взгляд на Робина, уверенный, что хитрый кагонестиец должен был знать, что его жертва была на расстоянии вытянутой руки.
«Наймит хана тебе не поможет».
Фитерус вытянул костлявую руку, и на его ладони разгорелось пламя. При его свете стало очевидно, что Робин был не в состоянии помочь кому-либо, даже себе. Его глаза были закрыты, будто он все еще спал, а вокруг него поднималась синеватая почва, пузырясь, точно густая грязь. Растущий холм земли уже добрался до талии Робина, обездвижив ему ноги. Его нижний край, где сочившаяся земля встречалась с поверхностью, застыла в лазурит, и этот эффект распространялся вверх. Робин будет погребен заживо.
«Когда песчинки достигнут его губ и ноздрей, они заполнят его, точно живые песочные часы», — пояснил Фитерус. — «Когда взойдет солнце, дневной жар сплавит почву в прочнейшее стекло. Его агония будет сильной… и продолжительной». — Голова колдуна в капюшоне повернулась обратно к Фаваронасу. Фаваронас никогда не видел его лица; оно всегда было скрыто в глубине капюшона мантии. — «Но его судьба легкая по сравнению с тем, что я уготовил тебе».
Фаваронас распростерся ниц, моля о пощаде, настаивая, что у него не было выбора, кроме как присоединиться к Робину. Его трясущаяся рука коснулась мешка со свитками. Думая быстро, он толкнул его вперед, высыпая цилиндры на землю. — «Взгляните, хозяин! Смотрите, что я нашел!»
Фитерус удивленно выругался. Узловатые пальцы потянулись к свитку, застыв в сантиметрах от его поверхности. — «Ты скрыл это от меня». — Это было очевидной правдой, но Фаваронас все равно отрицал это. Колдун спросил, знает ли он, чем были эти свитки.