Пол Томпсон и Тоня Кук
СУДЬБА
ПОСВЯЩЕНИЕ
Средь рощ, под темными холмами,
Там поколенья приготовились; страданья,
Мука — все готово; к жестокой схватке.
Одержимость несчастного людского рода,
Что тщетно борется с безжалостной судьбой.
Инас-Вакенти не является убежищем для объединившихся эльфов Сильванести и Квалинести, последовавших из Кхура за Гилтасом Следопытом. Вынужденным последовать туда или оказаться лицом к лицу со своими врагами, эльфам пришлось выбирать между смертью от голода и гибелью в бою. Некоторые выбрали бой, и Портиос повел свою армию в Квалинести, чтобы бороться за освобождение охваченных тьмой земель. Кериан с Гилтасом делали все, что могли, чтобы удержать вместе остатки своего народа и раскрыть секрет, как освободить долину от ее загадочных блуждающих огоньков и призраков, но даже их усилий недостаточно.
Планы Фитеруса близки к завершению, и он пробирается к Лестнице Дальнего Видения, собираясь завладеть силой, дарованной Отцом, Который Не Сделал Своих Детей, прежде чем оставить долину своей бесплодной участи. Никого не осталось противостоять злобному колдуну, кроме одного испуганного архивариуса, слишком хорошо осознающего могущество Фитеруса — и желание убить всех, кто попытается остановить его.
Помощь эльфам, наконец, пришла с неожиданной стороны, насильственно притащенная в долину Львицей, но даже теперь нет гарантии победы. Никто не знает, ждет ли их награда за терпение или лишь быстрая смерть, и не прочертить линию фронта, так как нет врага, с которым можно сразиться. Блуждающих огоньков невозможно убить, призраков невозможно изгнать, Инас-Вакенти невозможно заставить цвести.
Надежда не расцвела в долине, даже хотя Вейя-Лу прекратили свои нападения, а Са'ида принесла им надежду. Вся ставка сделана на проницательность Беседующего с Солнцем и Звездами, эльфа, объединившего племена и приведшего их в это место, Гилтаса Следопыта — а он умирает.
Пролог
В коридорах без окон в глубине Кхури ил Нора тени были густы. На карнизах вдоль стены с промежутками были установлены открытые масляные лампы, но их свет едва пронзал мрак. Здесь, в Нор-Хане, центральной цитадели дворца хана, коридоры были не так запутаны, как во внешней части. Даже придворные со стажем могли часами блуждать по внешнему дворцу в поисках конкретной комнаты.
Сахима Закка-Кхура, Хана Всех Кхурцев, не беспокоил лабиринт коридоров или недостаток освещения. Он так много раз проделывал путь от своих личных покоев до тронного зала, что мог сделать это в полной темноте. Он вошел в небольшую личную боковую комнату и остановился, собираясь с мыслями и поглаживая искусно завитую бороду. Хотя он был уже в возрасте, в его черных волосах и бороде совсем не было седины.
Наконец, он поправил на голове корону. В последнее время та казалась тяжелее. Сказать по правде, хан носил под ней кольчужную шапочку от наемных убийц, но и сама корона — шапка двадцати пяти сантиметров высотой из плотной красной кожи, чей нижний край украшен цепочками золотых бус — ощущалась эти дни намного весомее. Уход лэддэд должен был облегчить его ношу, но этого не случилось. Даже теперь, когда изгнанники-эльфы находились в глубине пустыни, проблем у Сахима не стало меньше.
Лэддэд бежали из своих разоренных родных земель Сильванести и Квалинести, чтобы оказаться у стен Кхури-Хана, словно принесенные песчаным штормом обломки. Пять лет Сахим позволял им оставаться в обмен на сокровища, которые они жертвовали в его сундуки. С их уходом, он вернулся к выжиманию медяков из сукатов, а торговцы Кхури-Хана были известными скрягами. Конечно же, Сахим умел выжимать.
Он открыл дверь, и стражники в тронном зале отсалютовали поднятием позолоченных мечей. Сахим подождал, пока его глаза привыкнут к свету. Периметр комнаты был уставлен жаровнями и медными канделябрами, и все было залито светом. Разглядывая двоих ожидавших его гостей, он ощущал желание прогнать как можно больше мрака. Привычный зверинец из придворных и советников давно был в постели. Сахима приветствовали лишь его телохранители и эти двое посетителей. Посетители расположились далеко друг от друга, насколько позволял периметр зала.
Са'ида, верховная жрица Элир-Саны, стояла подле трона. Белое платье и длинные белые волосы придавали ей эфемерный вид, в противовес почтенному телосложению и печальному выражению лица. Самый главный священнослужитель кхурской богини исцеления, она редко покидала границы своего священного храма, ступать мужчинам куда было строжайше запрещено. Едва ли ей могла доставить удовольствие подобная встреча с таким негодяем и еретиком, как Кондортал.
Лорд Кондортал, кхурский эмиссар рыцарей Нераки, вошел в комнату не дальше, чем это было абсолютно необходимо, и стоял вплотную к огромным дверям главного входа. Нацеленный на наращивание своей мощи, и для достижения этой цели использующий магию и все виды темных обрядов, Орден Кондортала упорно трудился над расширением своего влияния в Кхуре. Сахим все время с неракскими рыцарями ходил по узкому краю, отказывая в большем присутствии в своих городах и предоставляя определенную свободу в окружавшей их открытой пустыне.
Макушка безволосой головы Кондортала блестела от пота. Сахим знал, что того беспокоил не только жаркий кхурский климат. Недавно введенный ханский протокол требовал, чтобы Кондортал оставил своих личных слуг снаружи, и рыцарь чувствовал себя голым без них.
Встревоженный посетитель — неосмотрительный посетитель, так что Сахим заставил их ждать, томясь в компании друг друга, в жарком зале. На самом Сахиме был легчайший халат из тонкого красного шелка. С вышивкой на груди белыми и золотыми нитями в виде двух стоящих на задних лапах драконов, символа его собственного племени, обращенных мордами друг к другу.
Он не побеспокоился ответить на салюты своих солдат и поклоны посетителей, а умышленно неторопливо пересек зал, наслаждаясь весьма радующим глаз видом трона, что ждал его. Это было величайшее из сокровищ его народа, спрятанное от драконицы Малис во время ее оккупации Кхура. Высокое тяжелое кресло было покрыто листами сусального золота. Его веерообразную спинку украшали два звездных сапфира, каждый размером с два кулака Сахима, известные как Глаза Каргата, в честь кхурского бога войны. Рельефные позолоченные панели изображали знаменательные события правлений предшественников Сахима.
Усевшись и тщательно расправив халат, Сахим первой кивнул святейшей госпоже.
«Великий Хан», — немедленно начала та, — «последователи Торгана снова надоедали в городе моим жрицам. Сегодня к троим приставали в Большом Сууке».
«Изнасиловали?»
Са'ида сжала губы: «Нет, сир. Грубо хватали, но не насиловали. Из их рук выбили и растоптали товары, что они несли».
«Прискорбно. Не согласитесь, лорд Кондортал?»
«Прискорбно», — ответил издалека неракец, — «но едва ли меня касается, могущественный Хан».
Нет?» — Са'ида резко повернулась к нему, вплетенные в ее волосы крошечные медные колокольчики зазвенели, подчеркивая ее гнев. — «Говорят, что Сыновья Торгана берут деньги у Нераки».
«Возмутительные слухи, пущенные нашими врагами, эльфами». — Кондортал поклонился возмущенной жрице, но в его голосе не было почтения. Как обычно, он говорил чересчур громко, и Сахим был рад, что тот стоял так далеко. — «Могущественный Хан, вот из-за чего меня вызвали? Преступление в городе не касается моего Ордена. Позволю себе…»
«Я не отпускал вас».
Кондортал, наполовину развернувшийся в сторону двери, остановился и повернулся обратно. Ханская маска королевского спокойствия оставалась на лице, но голос его был властным.
Сменив интонацию, Сахим заверил Са'иду, что ее озабоченность принята к сведению. Городская Стража следила за активностью торганцев. «Эти провокации нацелены на меня, а не на ваш храм, святейшая госпожа, и я разберусь с ними. Несколько предводителей торганцев были схвачены».