Ее расследование было прервано странным звуком: стуком камня о камень. Он шел откуда-то справа. Она двинулась в сторону этого звука, сжимая свободной рукой ложе арбалета.
В ложбине позади песчаного холма она нашла одинокого человека. Тот стоял на коленях среди разбросанных камней, и складывал из них новую пирамиду. По ее размеру и длине Британ поняла, что та обозначала могилу. Опасаясь засады, она, тем не менее, поддалась любопытству и направила лошадь вниз по песчаному склону. Британ описала круг, так что, когда остановилась, солнце оказалось позади нее.
«Приветствую», — сказала она. — «Что здесь случилось?»
Он поднял взгляд из-под шляпы с широкими полями, а затем продолжил укладывать камни. — «Одно из многих бессмысленных сражений», — ответил он. — «Это могила последнего павшего».
«Родственник?»
«Мой клан, мое племя. Вейядан».
Британ не интересовали запутанные кхурские связи. Она спросила кхурца, не видал ли он эльфов.
«Кто интересуется, неракец?»
Очевидно, ее акцент был легко узнаваемым, несмотря на ее наряд западного пирата.
«Я — Британ Эверайд, рыцарь Лилии. Я ищу лэддэд, разыскиваемого за преступления против моего Ордена».
«Ваш закон здесь ничего не значит». — Еще два камня с глухим стуком стали на место. — «Это земля четких границ, где правда и несправедливость всегда очевидны — даже если мужчины и женщины делают выбор не видеть их».
Британ стянула с ремня кошелек и швырнула к его ногам. Звон монет внутри ни с чем нельзя было спутать. — «Может быть, сталь подвигнет тебя сменить философию. Лэддэды в долине, да?»
«Один или сотня, они просто лэддэд».
Он вернулся к работе над могилой, и Кериан оставила дружелюбный тон. Она опустила арбалет к его правому бедру. — «Здоровый или хромой, ты ответишь мне, кхурец», — сказала она, пародируя его замысловатую манеру речи.
Он поднялся и снял шляпу. У него были серые глаза. Ни у кого из встречавшихся ей до сих пор кочевников не было таких странных бледных глаз.
«Лэддэд ушли в долину двадцать дней назад», — сказал он.
Наверху дюны появился Джералунд. Он махнул молодому рыцарю присоединиться к нему. Британ опустила тяжелый арбалет. Из того, что она знала, кхурцы всегда были желанными друзьями неракцев. И мало питали любви к эльфам.
«Трудись упорно, старик», — сказала она. — «И оставь кошелек. Ты заработал его».
Она легким галопом поднялась по длинному склону и скрылась за гребнем.
Вапа покачал головой. Он давным-давно научился не препираться с дураками или убийцами. И того меньше следовало тратить мудрость на убийц, которые к тому же были дураками. Он снова надел шляпу и продолжил укладывать камни на могилу Адалы. Когда его рука в поисках камня наткнулась вместо этого на кошелек, он подобрал его. Бархатная сумочка была тяжелой. Он бросил его в щель между двумя камнями и прикрыл другими камнями.
Прочитав должные молитвы, попросив Торгана принять душу Адалы Фахим, он закончил, и его душу охватила огромная холодная пустота. Он считал, что равновесие будет восстановлено, когда лэддэд нашли свою долину. Гибель Адалы, хоть и непрошенная, также восстанавливала четкую границу правосудия. Прибытие немош («людей из-за горы») угрожало вновь нарушить равновесие. Неприятности продолжатся, если лэддэд не будут очень бдительными.
Вапа не чувствовал вины за введение в заблуждение женщины немош. Многие лэддэд ушли в долину, как он и сказал. Конечно, некоторые снова вышли оттуда, так что, где могла находиться ее жертва, могли знать лишь Те, Кто Наверху.
Последний взгляд на пирамиду из камней, и Вапа отвернулся. Когда он свистнул, приблизилась его лошадь, ожидавшая в соседней низине.
Он оставил горы за спиной. Он хотел увидеть океан. Четыре ночи он мечтал прогуляться по пляжу с плещущимися у ног беспрерывными волнами. Такие повторяющиеся мечты были посланы Теми, Кто Наверху, и послание было ясным. Он не вернется в пустыню, а до конца своих дней будет жить у океана. Море омоет его кости. Его душа навеки поселится среди праведников.
В миле от него Джералунд с Британ въехали в узкий проход, осматривая вздымавшиеся по обеим сторонам пики. Это было, как заметил Джералунд, превосходное место для засады. Он удивлялся, почему эльфы не защищали его.
«Они не ожидали, что кто-то последует сюда за ними», — сказала она. — «Кхурские кочевники — суеверные дикари, а наши армии далеко».
Несмотря на это, тактическое чувство обоих солдат коробило передвигаться открыто по удерживаемой врагом территории. Джералунд было солдатом с богатым жизненным опытом. Он сказал, что им следует держаться восточного края прохода. Они будут в утренней тени, и смогут передвигаться в течение самой прохладного времени суток. Они будут следить за движением линии солнечного света, и когда их позиция вот-вот окажется на виду, устроятся на отдых, и будут ждать заката, прежде чем возобновить свое путешествие.
Британ нашла его рассуждения разумными. Они двинулись вдоль восточного края прохода. Когда земля стала каменистой, они спешились и повели коней по тропинке шириной, едва достаточной для коз. Они получили первые доказательства, когда по проходу рысью прошел кавалерийский эскадрон. Неракцы затянули коней под прикрытие большого валуна и следили за проезжавшим мимо патрулем. Джералунд насчитал сорок конных эльфов.
Он прошептал: «Леди, это не лесные или городские эльфы».
Предположение Британ оказалось неверным. Гилтас, король эльфов в изгнании, бежал не только с гражданскими беженцами. Проход патрулировался.
«Не важно», — сказала она, небрежно отмахиваясь от эльфийской кавалерии. — «Если бы Пугало было в кристаллической башне в Сильваносте, я бы все равно достала его!»
Сержант не ответил. Дюжину раз за их путешествие она бы потерялась без него, если бы он ее каждый раз не поправлял. Британ Эверайд была храброй и настойчивой, но слишком заносчивой и упрямой, что шло во вред ее собственному благу.
Конные эльфы разделились на три группы, каждая поехала в своем направлении. Когда стих грохот копыт, неракцы снова двинулись в путь. Джералунд прикинул, что у них было около трех часов, до того как их настигнет солнечный свет. К тому времени они будут на семьсот метров выше, и в окружении охранявшей Инас-Вакенти стены гор.
9
Кериан полагала, что полет в Кхури-Хан займет около десяти часов. Покинув Инас-Вакенти через час или два после рассвета, она прибудет в кхурскую столицу уже затемно, что будет полезно для ее тайной миссии. Ее отбытие не то, чтобы было тайной, но она и не собиралась афишировать его. Хамарамис знал, и Таранасу сказали прямо перед отлетом. Многочисленных советников Беседующего не проинформировали.
Гилтас не увидит ее отлет. Он провел беспокойную ночь, согласившись проглотить снотворное, лишь, когда понял, что его тревога заставляла Кериан бодрствовать и ошиваться поблизости. Позже он глубоко заснул. Снотворное было слабым, но Трусанар сказал, что все энергия Беседующего была направлена на борьбу с болезнью внутри него. И ничего не оставалось в запасе для размышлений или даже для сна.
Собрав в путешествие свой скудный багаж, она встретилась с Трусанаром. Он ждал ее снаружи палатки Беседующего.
«Я сделаю все максимально быстро», — сказала она. — «Ты должен до моего возвращения удерживать Беседующего с нами».
«Конечно, леди. Я слышал, эта людская жрица — опытная целительница».
В его тоне звучал не просто намек на задетую гордость. Он без устали трудился, чтобы помочь Гилтасу, и Кериан не желала пристыдить его. Многие ночи он провел, бодрствуя у постели своего пациента, стараясь облегчить страдания Гилтаса. У него под рукой было мало лекарств или общих удобств, и мало опыта в борьбе с обычной людской болезнью, вроде чахотки. Тем не менее, он не сдавался, со всем искусством и мужеством, как и подобало члену его древнего братства.