«Не воспринимай как обиду», — сказала она. — «Никто не смог бы лучше послужить Беседующему. Он попросил меня привести святую госпожу, чтобы снять нависшее над Инас-Вакенти проклятие, а не чтобы заменить тебя в качестве его врача. Но если она сможет…»
«Леди, если она сможет сделать так, чтобы Беседующий снова был здоров, я буду первым, благословившим ее усилия». — Это было трудное признание для гордого сильванестийца.
«Трусанар, береги его. Привяжи к постели, если понадобится, но береги его до моего возвращения».
Попрощавшись с ним, Кериан вышла за пределы возведенной в спешке эльфийской баррикады на открытую площадку, где ее ждал Орлиный Глаз. Она закрепила на седле свои немногочисленные сумки. Ее багаж состоял из набора оружия, крошечного запаса золота и стали, чтобы расчистить путь в Кхури-Хан, и немного еды для Орлиного Глаза. Хамарамис настаивал, чтобы она взяла пищу и для себя, но Кериан отказалась. С такими скудными запасами еды, она лучше поест в Кхури-Хане.
Топот копыт известил о прибытии Таранаса с Хамарамисом. Они спешились чуть поодаль, и Таранас рысцой пустился к поджидавшей их Львице. Старый Хамарамис приближался медленнее.
«Командир, я…» — начал Таранас. Его голос сорвался, ему явно было неловко. Воин-ветеран, бывший командующий королевской гвардией Квалинести, последние пять лет являлся ее заместителем в Кхуре. Они не всегда соглашались друг с другом — Львице не нужны были раболепствующие лизоблюды — но они были товарищами, сплоченными службой своему Беседующему, связанными кошмарами и триумфами многочисленных полей сражений.
Кериан протянула руку. Таранас сердечно пожал ее обеими руками.
Прощание Хамарамиса было сухим и кратким. Затем он добавил: «Я подумал, нам нужно построить временную цитадель — место, где мы могли бы укрыться, если станет хуже. Баррикады между каменными столбами едва ли годятся для этого».
«Из чего мы построим ее?» — поинтересовался Таранас.
«Вокруг в избытке камней. Мы можем пустить их в дело».
Кериан забралась в седло. — «Хорошая идея. Помните не приближаться к круглой платформе. Невозможно сказать, как далеко эта штуковина разносит голоса. До встречи!»
Она стукнула пятками в бока Орлиного Глаза. Грифон распростер свои широкие крылья и, в два мощных прыжка, взлетел. Прежде, чем она успела повернуть его голову в сторону Кхури-Хана, внимание Кериан привлек пронзительный крик.
С дальнего конца лагеря в воздух поднялся Канан. Грифон без всадника устремился прямо к Орлиному Глазу.
«Нет, нет!» — крикнула Кериан. — «Возвращайся!»
Молодой зверь пропустил ее приказ мимо ушей, но обратил внимание на более убедительный комментарий Орлиного Глаза. Королевский грифон дважды пронзительно прокричал. Ответная трель Канана была явно несчастной. Он с поникшей головой спустился в лагерь.
Кериан направила Орлиного Глаза выше. Она бросила последний взгляд через плечо. В лагере кипела жизнь, но вокруг палатки Беседующего все было спокойно. Трусанар удостоверился, чтобы сон Беседующего ничто не нарушало.
Наверху воздух был холодным. Кериан взяла в путешествие плотный плащ. Она натянула на голову его капюшон. Ее золотистые волосы, которые она обрезала во время пребывания в оккупированном Квалинести, отросли, но все еще не закрывали шею. Она порадовалась глубокому капюшону плаща.
Ее первой целью были южные горы, самые низкие из окружавших Инас-Вакенти. Три пика со снежными шапками, обозначавшие вход в долину, по сути, возвышались вдоль краев прохода, два с востока, и один к западу, так что ей не было необходимости уклоняться от их широких склонов. Утреннее солнце отражалось от западного пика и окрашивало золотом горный скат.
Пустынный ландшафт под ней, пока что нетронутый солнцем, разворачивался с монотонным единообразием: широко разбросанные кедры, сосны и клены; поглощавшие булыжники и заполнявшие расщелины вьюны; потоки светлого гравия с синевато-серых склонов. Казавшиеся серыми в отбрасываемой высокими горами тени каменные столбы, выглядевшие еще более таинственными, чем обычно, в обвивавших их последних клочьях тумана. Кериан страстно желала увидеть оленя или дикого козла на одиноком утесе. Парящий в потоках воздуха орел или стервятник был бы открытием.
Конечно же, она ничего из этого не увидела. Молчаливая Долина, как обычно, была лишена мира животных, но за ее полетом наблюдали глаза другого рода.
Фитерус с Фаваронасом добрались до горы Ракарис накануне поздно вечером, и начали длинное восхождение к Лестнице Дальнего Видения. Они покрыли не более трети расстояния, прежде чем выше по склону материализовалась дюжина блуждающих огоньков и поплыла в их сторону. Несмотря на яростные приказы Фитеруса, огоньки приблизились, заставляя его парировать их по отдельности. Фаваронас держался к колдуну настолько близко, насколько только осмеливался, надеясь на его защиту. Фитерус загадочным жестом отбрасывал каждый огонек, выкрикивая непонятные для архивариуса слова. Эти действия уменьшали каждый блуждающий огонек до дымной точки, серовато-белой в темноте, которая, наконец, рассыпалась и исчезала.
К тому моменту, как был изгнан последний шар, колдун шатался от изнеможения. Он осел, но сохранил достаточно самообладания, чтобы взмахом руки отправить Фаваронаса в сон, прежде чем вырубиться. Двое провели ночь там, где упали.
Крик поднимавшегося из лагеря грифона разбудил Фаваронаса и дал ему трепетную надежду. Грифон означал, что Беседующий со своими верными воинами были неподалеку. Он поднялся на колени, щурясь от яркого неба и ища источник. Но и Фитерус проснулся. У него на плече на ремне висел сосуд из тыквы. Колдун подтянул его, открыл и сунул длинное горлышко глубоко в свой капюшон. Он пил, глотая все более и более жадно, по мере того, как жидкость приводила его в чувство. От шедшего от тыквы запаха желудок у Фаваронаса сжался. Он узнал эту вонь. Волшебник пил кровь, и не особо свежую кровь.
Подкрепившись, Фитерус встал и посмотрел в небо. Он произнес нараспев длинную фразу. Лицо Фаваронаса ощутило покалывание. Было ощущение, что волосы на его голове стали дыбом. Колдун сжал вместе ладони. Когда он снова разделил их, между ними растянулась полоска ослепительно белого огня. Фаваронас бросился ничком на землю, прикрывая голову руками. Мгновение спустя, по его ушам ударил треск грома, и волна жара опалила ему спину.
Кериан не увидела приближавшуюся молнию, но Орлиный Глаз заметил ее. Его огромные глаза хищника могли на многие мили вокруг видеть практически на триста шестьдесят градусов. Вспышка была далекой, но яркой и мощной, поднимаясь с земли слева сзади от грифона. Не дожидаясь указаний своего всадника, он заложил крутой вираж. Захваченную врасплох Кериан швырнуло в сторону. Она обхватила руками шею грифона и громко возмутилась.
Ее жалобы стихли, когда мимо них с ревом пронеслась раскаленная огненная стрела. Кериан вскрикнула, когда ее металлическое снаряжение обожгло сквозь одежду. Орлиный Глаз продолжил свой маневр, выполняя бочку через левое крыло. Хотя грифон с всадником вовремя отвернули, вспышка ослепила глаза Кериан. Проморгавшись, она увидела, что кончик левого крыла грифона был опален, и мех на его левом бедре сгорел и дымился.
«Отличная работа!» — похвалила она, похлопав его по пернатой шее.
Грифон нехарактерно вздрогнул, когда она похлопала его. Наклонившись далеко вперед, она помахала рукой перед его левым глазом. Орлиный Глаз не моргнул и не подал никакого другого знака, что заметил ее движение, и Кериан поняла, что молния ослепила его с этой стороны. Его правый глаз не пострадал.
Она мягко направила его в крутой подъем. В вышине ледяные пальцы облаков прочертили новый день, но в остальном небо было чистым, нетронуто синим. Ни один из предыдущих патрулей на грифонах не сталкивался со случайными огненными стрелами над Инас-Вакенти. Не исключено, что это было одно из странных проявлений враждебной магии долины, но больше было похоже на то, что это кто-то внизу метал молнии.