Я не был удивлён, что она пока что не хотела разговаривать со мной, но я никак не ожидал резкий укол боли в груди от её отказа.
— Она в порядке?
— Не знаю. Она явилась домой вся в слезах и ничего мне не рассказывает.
Всё внутри сжалось.
— Она плачет?
— Да. Что ты сделал ей? — грубо спросил он. — Неужели тебе мало того, сколько она из-за тебя проплакала?
— Чёрт.
Я пробежался рукой по волосам.
Мейсон ещё сильнее нахмурился.
— Ты скажешь мне, что произошло?
Всего через несколько часов и он сам всё узнает, так что я решил сам всё сказать.
— Мы с Бет связаны.
Он несколько раз моргнул, и я стал свидетелем, как выражение его лица сменилось с гневного на шок, а потом на понимание.
— Проклятье, — он оглянулся и снова посмотрел на меня. — Не знаю что и сказать. Ты с Бет…
Я кивнул.
— Скажешь ей, что я здесь, когда она будет готова поговорить?
Он выглядел так, словно собирался что-то сказать, но передумал.
— Я дам ей знать. Мне лучше пойти к ней.
От понимания, что он будет утешать Бет, меня переполнило ревностью. Мы и часа не были связаны, а я уже не мог вынести мысль о другом мужчине в её обществе, пусть даже он и её лучший друг.
Я отступил, чтобы он смог закрыть дверь. Вместо того чтобы пойти в главный дом, я направился к бассейну и сел в один из шезлонгов. Я обхватил голову руками и стал пытаться осмыслить чудовищность произошедшего.
Большую часть своей взрослой жизни я избегал интимности с женщинами-Мохири, чтобы уменьшить вероятность связаться с одной из них. Не то, чтобы я был против создания пар. Мои родители целиком и полностью отдались друг другу. Я просто не видел это как нечто для меня. Я посчитал, что если когда и встречу потенциальную пару, мы оба разойдёмся своими путями, и с этим будет покончено.
Вот что я никак не рассчитывал, что это будет Бет. Из всех женщин-Мохири в мире, я связался узами с единственной, от которой не смог бы уйти.
Я в мыслях вернулся в тот день в Лонгстоне четыре года назад. Я только что вернулся домой на большую часть года. Родители уже переехали в Германию, а я хотел привезти Бет цепочку, которую купил ей на день рождения. Я пообещал ей, что приеду на её шестнадцатилетие, и я всегда сдерживал свои обещания, данные ей.
В дверь постучали, когда я сушил волосы после душа. Войдя в спальню, я схватил футболку и надел её, пока шёл к двери.
Я распахнул дверь и в недоумении уставился на юную блондинку, стоявшую на пороге с улыбкой, озарившей её красивое лицо. Я встретился взглядом с серыми глазами, и у меня перехватило дыхание, когда до меня дошло кто стоит передо мной.
Оправившись от удивления, я притянул её в объятие, и обнаружил, что ещё изменилось в ней. Девчонка-дылда исчезла, и на её месте была юная девушка с роскошными формами и нежным цветочным запахом, от которого мне захотелось зарыться лицом в её шелковистые волосы. Никогда ещё женщина в моих руках не ощущалась так правильно — и в тоже время так неправильно.
Стыд накрыл меня, и я резко разорвал объятие. Господи, что со мной не так? Это была Бет, а не какая-то женщина, которую я повстречал в баре.
— Посмотри на себя, — сказал я, стараясь прийти в себя. — Ты выросла. Когда же это произошло?
Её улыбка была лучезарной.
— Пока ты бегал вокруг Амазонки.
Я жестом пригласил её войти, а сам удалился в спальню, где следующие несколько минут ментально бичевал себя за единственную непристойную мысль о ней. Шестнадцать — почти взрослая, но это была Бет. Моя Бет. Она была юной и невинной, и ни один мужчина не должен был думать о ней в другом русле, и уж тем более я.
Обуздав своё выражение лица, я схватил маленькую коробочку в обёртке, в которой лежал мой подарок на день рождения. Я купил это для Бет в Венесуэле.
Бет сидела на диване, когда я вернулся к ней в гостиную. Я улыбнулся и подал ей коробочку.
— С днём рождения, Голубка.
Я занял дальнее место от неё, когда она открыла подарок. В прошлом я ни о чём таком не думал, садясь рядом с ней, но обстоятельства между нами изменились. Неважно как сильно я желал, чтобы всё было наоборот, я больше не видел в Бет маленькую девочку, и теперь казалось непристойным сидеть близко к ней.
— Прости, я пропустил твой день рождения. Но надеюсь, это искупит мою вину. Как только я увидел это, я подумал о тебе.
Я ходил по блошиному рынку, когда натолкнулся на торговца, торгующего серебряными изделиями ручной работы. Я всегда выбирал игрушки и сувениры для Бет, но как только я заметил кулон в виде голубя на тонкой серебряной цепочке, я знал, что должен купить его для неё.