Я постоянно испытывал какой-то мистический трепет перед морем по вечерам, когда опускаются сумерки. Оно что-то рассказывает, как старец, усевшийся на низеньком стульчике перед своим домом. Рассказывает свои истории. Напевает вполголоса свои печальные песни. Тяжело вздыхает, и его дыхание — это пар, который, как мираж, поднимается с лучами, а те поднимают его высоко вверх, растворяют в себе. В такое время море становится добрым, тихим, расслабленным, тогда оно монотонно, с тихим шорохом лижет песок пляжей, а иногда бурлит, бросает волны на прибрежные скалы, разбивается о них, разлетается брызгами.
Я покоряюсь морю, признаю его величие и силу. Отдаюсь ему. Пусть благословит меня этот милосердный Отец. Пусть он будет за меня, на моей стороне, а не против меня. Пусть примет в свои объятия, усыновит меня с сегодняшнего дня и до конца моей жизни. Пусть вечно сияет его тавро на моем лбу. Пусть поставит на мое сердце печать царства своих глубин. Пусть сделает меня одним из тех моряков, которые ему служат, воспитает лихим наездником, пригодным для его свиты. Пусть не осудит мое возмущение против него, мою хулу. Я пришел к нему не как захватчик, не как бунтарь, а как смиренный проситель. Мне ничего не нужно, о море, ни жемчуга, ни драгоценных кораллов, скажу я ему, только верни мне моего отца. Отдай его тело, чтобы я похоронил его в прекрасной земле. Прошу тебя, заключи со мной договор чести… И заклинаю тебя: доверься мне, человеку. Пусть между нами будет мир, а не война, подлинное братство, а не вражда, доброе сотрудничество, а не соперничество.
Что скажешь, о море? Ответь мне, друг мой. Скажи, что ты принимаешь меня в свои объятия, раскрываешь передо мной свои просторы, растворяешь свои двери, подставляешь мне свою спину, заботишься о моем парусе, приветливо встречаешь меня и напоишь своим вином из запечатанной бутылки. Ответь же мне, мой голос уже охрип, силы мои ослабели, мое обнаженное тело дрожит перед твоим великим святилищем. Заговори же наконец, хватит тебе молчать веками, ответь на мою мольбу, я давно изранил колени, ползая перед твоим троном.
Но море ничего не сказало. Ничего. Широкое, как мысль, глубокое, как пропасть греха, кипящее, как дыхание, безмолвное, как голая гора, опасное, как лес, страшное, как ущелье ада, оно не ответило мне. «О сынок, — сказал мне однажды отец, — море разговаривает, но услышать его можно только раз в тысячу лет. Счастлив моряк, с которым заговорит море. Оно обращается к моряку как король. Открывает ему свои сокровища жемчуга и кораллов. Позволяет королеве моря полюбить моряка. И тогда волна подчиняется его воле. И вода покоряется кораблю этого моряка. Для него пляшут морские русалки в лунные ночи, по приказу звучит для него волшебная музыка со дна, и корабль счастливца легко скользит по поверхности, не страшась бури и шторма. А перед ним открываются царства, которых никто не видел, о которых никто не слышал. И море открывает перед ним ворота в сказочные океанские сады, где растут деревья с изумрудными листьями. Море наполняет его дух смелостью, тело — силой, а парус — попутным ветром».
Я спросил отца: «Ты видел когда-нибудь моряка, с которым разговаривало море?» Он ответил: «Нет, я лишь слышал об этом от старых моряков, а им поведали об этом их отцы, а те узнали от своих дедов или на собственном опыте, что все это правда, возлагали на это надежду и били в свои обнаженные груди в нескончаемой мольбе, чтобы это произошло с ними, но этого не случилось. Однако долгими ночами во время дальних странствий они мечтают, чтобы море явилось им в образе старца с голубыми волосами, белой бородой, бирюзовыми глазами, в одежде из кружев, сплетенных волнами, и пообещало быть всегда с ними, охранять и опекать их, ставить ветер им на службу, если они делом докажут, что они его сыновья».
Я спросил отца: «Как моряк докажет, что он сын моря?» Отец ответил: «Тем, что он не дрогнет в шторм, не испугается бури, не струсит в беде, не расслабится и в пригожие дни никогда не станет хулить море или вести себя с ним надменно, а когда явится за ним ангел смерти, душа его не уйдет в пятки».
Я спросил: «А ты смог доказать, что ты сын моря?» Он ответил: «Нет, куда уж мне…» Я сказал: «Но ты ведь не дрогнул во время шторма на реке, бросил вызов буре, мужественно встречал любые беды, был скромен в счастливые минуты, уважал море в любых его состояниях. Разве ты не заслужил того, чтобы море говорило с тобой, было к тебе благосклонно?» Отец сказал: «Возможно, так оно и было, но у моря свое мерило, иное, чем у людей, мудрость его непостижима, людям его не понять». Я спросил: «Сколько лет моряк должен провести в море, чтобы заслужить его милость?» Отец сказал: «Это зависит не от времени, а от того, что делает человек и как…»