— Либо что?
— Либо становишься носителем гостайны и тогда уже впрягаешься в общее взаимодействие.
— Можно узнать ваше настоящее звание? — кажется, младший лейтенант понял, откуда ветер дует.
— Скажем так, старший майор. Курирую отдел Главразведупра.
— Охренеть… — Журавлёв кратко и ёмко охарактеризовал сложившуюся ситуацию. — Эх, Вася, а ещё друг называется.
— А я чего? Или тебя не учили держать язык за зубами?
— Ты, оказывается, можешь старшим майором НГКБ командовать, вот везуха тебе.
— Мальчики, не отвлекаемся. Так что ты решил?
— А-а-а, где наша не пропадала! Согласен.
— До дома недалеко, но рабочий день ещё не закончен, поэтому отдел пока покидать не будем. Василий! Объясни другу, кто я есть.
— Полковник Главразведупра из 20.. года. Перемещение во времени. Серёжа! Анастасия Олеговна назвала мне дату нападения немцев, с точностью до часа. Я тебе клянусь, что это так! Для того, чтобы уменьшить срок военных действий, она предпринимает все эти мероприятия. Кстати, имеет спецоборудование и оружие. Я его сам видел.
— Тарщ… разрешите я вас буду называть по званию из этого… из будущего? — киваю, — разрешите ещё один вопрос?
— Спрашивай, Журавлёв.
— Тарщ полковник, мы войну выиграем и когда?
— Это два вопроса, но отвечу. Да, выиграем и в моем времени она закончится 8 мая 1945 года.
— Сколько? Это же почти четыре года…
— Да, Сергей, и наша страна потеряет более двадцати миллионов жизней.
— Что?! — теперь уже оба младлея спросили в унисон.
— Солдаты, женщины, дети, старики. Вот потому я и стараюсь, чтобы их хоть немного меньше погибло.
— А может получиться?
— Если бы я этого не знала, то и не пыталась бы что-то предпринять.
— А знаете, тарщ полковник, я вам верю. Даже без предъявления доказательств.
— И почему? — ну-ка, ну-ка, младший лейтенант, сейчас посмотрим, какой ты оперативник.
— Нас учили этому. Вот вы говорите так, что как будто знаете не понаслышке об истории и в хронологическом порядке. Уверенно, что ли.
— Хм, интересно… продолжай!
— Потом наше ведомство вселяет страх среди рядовых граждан, а вы ведете себя, как человек, сам проработавший в органах довольно долгое время. Опять же, при входе в кабинет вы сразу взяли меня в оборот. Видна ваша оперативная хватка. И причём работаете вы именно в госбезопасности. У вас даже взгляд человека из разведки или контрразведки.
— Журавлёв! Ставлю вам «отлично» за теорию и практику анализа.
— Только за это?
— А за физподготовку и рукопашный бой «неуд», — ответила я ему и Василий заухмылялся.
— А можно мне восстановить двигательные способности?
— А ты будешь себя хорошо вести?
— Я же дал слово.
— Хорошо, поверю тебе, — ещё моё одно касание пальцем и он обретает своё тело вновь.
— Фу-у-ух… как тело-то затекло….
— Это пройдёт через десять минут.
Город Н-ск. 8 августа 1941 года. Районный отдел НКВД.
После вечернего чаепития в тот день у бабы Маши, мы более сблизились духовно (а вы что подумали?) и оба моих помощника начали проявлять рвение к поставленным мною задачам. Журавлёв не менее эмоционально, чем Вася, отреагировал на диковинные вещи из будущего, а его недоверие сошло на нет.
За прошедшее время четыре из семи запланированных блиндажей уже готовы. Каждый из них способен вместить в себя около трёх десятков бойцов. Внутри были оборудованы спальные места в виде двухъярусных нар, системой вентиляции, уходящей далеко от места расположения блиндажа и выходящей в замаскированный выход на поверхности. Двойные входы и выходы, тоже хорошо замаскированные, позволяли в случае обнаружения противником осуществить достаточно безопасный отход бойцов. Был построен ещё один блиндаж, но обыкновенный — под склад пищевых продуктов, медикаментов и мелкого инвентаря. По мере возможности мы заполняли его всем необходимым, стараясь не привлекать внимание окружающих. Ежедневные вести с полей войны заставляли нас, насколько это было в наших силах, увеличивать скорость возведения инженерно-технических сооружений, одновременно планируя сохранение некоего костяка группы, которая в разумных пределах будет обслуживать выводимую с передовой технику. Журавлёв и Тапочкин провели запланированный руководством осмотр районной станции МТС и ремонтных цехов местного механического завода, заодно выяснив наличие возможности «отжать» некоторые объемы ремонтного оборудования и небольшую часть пожилого персонала слесарей-механиков, не попадавших под воинский учёт. Кроме того нашлась пара одиноких медсестёр преклонного возраста, из местной больницы, готовых примкнуть к нам. Они были настроены глубоко пессимистично и испытывали страх и безысходность перед предстоящей эвакуацией. Вкрадчивые беседы младшего лейтенанта госбезопасности позволили привлечь их на нашу сторону, вкупе с тремя слесарями, плотником и одним поваром из здешней столовой. Минимальный костяк группы был готов.