На ночь мы остановились на берегу мелководной горной речушки. В кристально чистой воде мельтешили небольшие серебристые рыбки, по дну ползали пресноводные крабы, водяной паук, зацепившись паутиной за корень растущего на берегу куста, катался по лазурного цвета глади. В возвышающихся над нами скалах подвывал ветер, а выползающие на небосвод звёзды едва заметно мерцали. Впервые за последние трое суток горизонт не окрашивался сполохами магических разрядов. Сердце молчало, и я не знала радоваться этому или огорчаться. Тёрм, похоже тоже занятый подобными мыслями, не спешил прервать разговором затянувшееся молчание. Котелок, подвешенный над углями, бухтел закипающей похлебкой, но я даже не чувствовала его аромата. Есть не хотелось совершенно. Поковырявшись коротенькой палочкой в кострище и едва не опалив на руках кожу, Тёрм какое-то время наблюдал за бегающей среди камней мышью, и лишь затем, сняв с огня котелок, поставил его передо мной.
— Как пахнет, — он мечтательно закрыл глаза, изображая крайнее блаженство, — так бы все один и слопал.
— Вот и ешь, — я постаралась сказать это достаточно мягко, чтобы не обидеть его отказом.
— Один? — изумленно вытаращился Тёрм, — а ты?
— Я не хочу.
— Авель, завтра нам понадобятся все наши силы, поешь.
— Я не буду, — упрямо ответила я. Аппетит отсутствовал и приходить не желал.
— Тогда я тоже не стану есть.
— Что за глупости?!
— Это не глупости. Ты хочешь, чтобы я завтра тащил тебя на руках?
— Никого тащить не понадобиться, я поем утром.
— Как хочешь, — он не стал больше настаивать и, взяв ложку, принялся за ужин. Но не у меня одной сегодня кусок не лез в горло. Поковырявшись в вареве, Тёрм нахмурился и отложил ложку в сторону.
— Ложись спать, — предложила я. Спать мне, как и есть, совершенно не хотелось.
— В полночь разбудишь, — потребовал он, я кивнула, и полковник, привалившись к моему боку, закрыл глаза… Не знаю, что ему снилось, но он поминутно вздрагивал и морщился будто от пронзающей его тело боли. Может и я так же стала спать? Просыпаясь от ночных кошмаров и вздрагивая от малейшего шороха?
Я сменилась на посту далеко за полночь…
…Тёрм разбудил меня, едва над горизонтом начало подниматься солнце.
— Солнышко, пора в путь, — пропел он, но от столь ласкового обращения мне почему-то было совсем не радостно. Просыпаться не хотелось и не потому, что нужно было вставать, а от того, что, проснувшись, я невольно вспомнила бы все мои вчерашние страхи. Но делать это всё же пришлось.
Совершив утренний моцион и наскоро перекусив оставшееся с вечера холодной похлёбкой, мы собрали вещи и отправились дальше. Ведшая нас всё это время тропа окончательно потерялась в нагромождениях валунов. Тёрм то и дело вглядываясь в неизвестно откуда взявшуюся карту вел нас в северо-западном направлении. Около большого валуна, перекрывшего дорогу, он остановился и махнул мне рукой.
— Смотри, — показал он — если карта не врёт, то вон за той грядой откроется вид на ущелье Афенкраута. Если легенда — не сказка, то именно через него лежит путь к легендарному Корунду.
— Афенкраута? — переспросила я, — кажется мне доводилось уже слышать это название.
— Конечно, — Тёрм улыбнулся почти весело, — каждый ребёнок знает эту сказку, но не каждый знает, где находится ущелье, и ещё меньшее число владеет амулетом, открывающим тайные двери.
— И почти никто не знает ключа-пароля…
— Что? — Тёрм был удивлен, если не сказать растерян, — про пароль нам никто не рассказывал, ни король-жабер, ни твои дядя…
— Похоже даже они не знали этого.
— Так что же нам делать? Поворачивать назад?
Я отрицательно покачала головой.
— Я знаю пароль, — Терм удивленно приподнял бровь. — Случайность, — пожав плечами, я пересказала ему краткую историю о том, как это случилось.
— Что ж, будем надеяться, что разбойник ничего не перепутал.
— Перепутал? Вряд ли. Но вот сказал ли он правду? — я задумчиво погладила рукоять своего кинжала.
— Нам не остаётся ничего другого, как это проверить, — Тёрм снова улыбнулся и мы поспешили дальше.
Мы поднялись на гряду и уже ближе к вечеру спустились в ущелье. Не нужно было гадать, куда идти, чтобы найти нужное место. Прямо пред нами высилась арка гигантских ворот. Мы уже шагнули к ней, когда кулон на моей груди сам собой поднялся вверх и потянул меня в совершенно противоположную сторону.
— Ой, — цепочка натянулась, таща меня всё дальше и дальше в глубину ущелья. Когда оно разделилось на три рукава, кулон потянул меня вправо, и протащив таким образом ещё метров пятьсот, остановился у гладкой, будто отполированной скалы, кособоко стоявшей посередине разлома.
— Куда теперь? — спросил Тёрм.
Я не зная, что ответить, только виновато развела руками.
— Ладно, надо подумать, — тихо процедил мой спутник и стал медленно обходить скалу, вглядываясь в каждую неровность, в каждый выступ, словно надеясь отыскать в ней скрытую дверцу.
— Вряд ли в ней есть дверь.
— Почему так думаешь?
— Слишком уж она на виду.
— Вот и хорошо. Легче отыскать.
— Нет, Тёрм, если ты что-то прячешь, то не станешь выставлять это для всеобщего обозрения. Скорее уж тогда для того, чтобы отвлечь внимание.
— Пожалуй ты права, давай-ка сделаем следующее, ты осмотришь ту стену, а я пойду взгляну на противоположную, и если ни чего не найдём… — камень на его цепочке, придя в движение, потащил Тёрма к противоположной стене ущелья.
В неровной, выщербленной временем или умелым резцом мастера стене невозможно было угадать очертания двери. Тем не менее, когда кулон Термареля коснулся шершавой поверхности, камень заскрежетал, и массивные двухметровые ворота пришли в движение, открывая черное отверстие лаза. Мы шагнули вовнутрь. Они заскрежетали вновь, но встать на место уже не смогли. За воротами оказался просторный коридор. Едва Терм и я ступили на деревянное покрытие пола как вспыхнули сотни негасимых факелов. Старинные, украшенные разноцветными камнями фрески указывали путь в хранилище знаний. Мы робко шагнули вглубь коридора, а когда он закончился, мы оказались напротив двух совершенно одинаковых дверей.
— В какую войдём? — Тёрм нетерпеливо коснулся ладонью одной из них, — называй пароль и пошли.
— Подожди. Что-то тут не так, — сказала я, пытаясь до мельчайших подробностей вспомнить сказанное Щербатым, — давай отойдём чуть в сторону и немного поговорим.
— Хорошо, раз ты так считаешь, — всё же Тёрм порой бывает слишком нетерпеливым. Или безрассудным? Или глупым? Может это я так на него действую? Раньше он был куда сдержаннее и умнее…
Мы вернулись немного назад, в голове у меня стояла невообразимая каша. Я мучительно долго вспоминала подробности того разговора.
— Так о чем ты хотела со мной поговорить? — опершись рукой о стену, камерлинец широко улыбнулся.
— Тёрм, что-то тут не так, — я смущенно теребила лежащий в ладони кулон, — он сказал: "Пришедший с мечом найдет, что ищет, пришедший к знаниям да обрящет". Скажи "с миру" и войди. Я не могу понять, в чём тут закавыка…
— А что тут понимать? — Тёрм усмехнулся, — что ищет и что найдёт пришедший с мечом?
— Он ищет для кого-то смерти и найдёт смерть? — Тёрм согласно кивнул, — а что значит с миру?
— Не с миру, а с миром. Наверное, заветные слова должны звучать так: "Мы пришли с миром!".
— Браво, Тёрм, — я приподнялась на цыпочки и губами коснулась его щеки. — Идем скорее и откроем двери! — я весело зашагала в сторону «близняшек».
— Постой, ты куда? — усмешка Тёрма стала ехидной, — хочешь остаться здесь навеки?
Я непонимающе уставилась в его сторону.
— Нет, ну я, конечно, не против остаться здесь с тобой на веки вечные… Здесь так романтично… — он пнул ногой покрытый паутиной череп, до этого времени скромно лежавший в углу.