— Я ещё наведаюсь сюда, но позже, — сжав зубы, процедила Арантранаида и, развернувшись, почти пробкой вылетела вон. Дверь за её спиной с грохотом встала на место. Колдунья бросила взгляд на покрывающиеся трещинами стены и бегом бросилась к выходу. Едва она выскочила наружу, как подложенный в основание двери камень треснул, рассыпаясь на части, и массивная входная дверь встала на место. Колдунья в сердцах плюнула под ноги и поспешила выбраться из ущелья.
Горная гряда кончилась, но мы с Тёрмом по-прежнему спешили. Трижды за последний день над нами пролетали шлоты, дважды мы слышали топот копыт и ржанье чужих коней. Можно было не сомневаться, кого ищут рыскающие повсюду воины. Время от времени мы останавливались, чтобы перевести дух и испить воды из подаренных нам бутылей. Вода, налитая в них, действительно никогда не кончалась, к тому же она придавала сил и бодрости. К обеду мы достигли окрестностей Малаховки и перешли на другой берег бегущего с гор ручья. Почва под нашими ногами была чёрной, во все стороны тянулось бесконечное пепелище, от некогда большого селения остались только печные трубы, торчавшие из опалённых огнём печек.
— Что же это творится, Тёрм? — я беспомощно развела руками.
— Мы остановим их.
— Пойдём отсюда, Тёрм, — я потянула его за рукав куртки, уводя прочь от этого жуткого места.
— Клянусь, что мы всё отстроим заново. Здесь ещё будут цвести сады и бегать радостная ребятня, — я увидела, как яростно сжимаются его кулаки, как играют в напряжении желваки на его скулах, и поверила. Он не отступится. Что бы не случилось.
Свежий воздух наступающего вечера холодил ноги. Арантранаида поднялась на вершину скалы и вытянув вперед руки закрыла глаза.
— Киор, — позвала она, мысленно преодолевая разделяющее их пространство.
— Я внимаю тебе, госпожа, — ближайший помощник, даже на огромном разделяющим их расстояния, не мог скрыть своего волнения.
— Вы нашли их?
— Нет, госпожа, — юлить и изворачиваться не было смысла.
— Киор, бросай всё, сообщи всем тайпрамирам, пусть как можно скорее прибывают в нашу обитель.
— Но, госпожа, тогда мы вынуждены будем прекратить поиск, без магов наши войска будут уничтожены шлотами.
— Забудь о них, направь все имеющиеся патрули к городу и его окрестностям.
— Они что идут в столицу? Это же совершеннейшее безумие. Мы схватим их ещё на подходе.
— Не думаю, — угрюмо процедила колдунья, — Киор им невероятно везёт, к тому же девчонка, — Арантранаида хотела сказать «анимаг», но передумала, не к чему ставить кого-либо в известность раньше времени, — невероятно хитра, — ложь получилась не слишком удачной, но Киор предпочёл в неё поверить. — И вот что ещё. Киор, посети герцога, скажи ему, что он свободен в своих желаниях. Уточнять не надо, он знает о чём идет речь, добавь только, что он вправе воспользоваться данным ему ключом.
— А королева? Надо что-либо передать ей?
— Нет, пусть она остаётся в неведении.
— Хорошо, госпожа, я исполню всё в точности.
— Надеюсь, — мрачно буркнула Арантранаида прежде, чем соединяющая их магическая связь исчезла окончательно. Колдунья по-прежнему стояла на вершине скалы, а далеко впереди растилась полыхающая в огне равнина.
Дорога, ведущая к столице, лежала через совершенно голую местность, лишь иногда нам попадались одинокие деревья и небольшие кустарники. Эта сторона государства никогда не отличалась буйством зелени, а за последние три года вообще превратилась в пустыню. Мы планировали подойти к городу уже в сумерках. Практически осуществимого плана прохождения в столицу у нас не было. О том, чтобы пробиться туда силой оружия, можно было и не думать, сидевшие на стенах лучники нас положили бы в ту же минуту. Пока же мы продвигались вперёд и не спешили задумываться, что будет дальше.
Скрип повозки сзади и дробный топот копыт спереди раздались почти одновременно. Пока мы ещё были скрыты от приближающихся людей извивами холмов, но справа и слева от нас расстилалась совершенно открытая местность, бежать и отступать было некуда. Тёрм начал неспешно вытаскивать меч, я тоже потянулась рукой к оружию.
— Доброго здравия вам.
Я обернулась. Вооруженный луком Клась сидел на краю телеги и хитро посматривал в нашу сторону. Правивший лошадьми Лехайн натянул поводья и остановил сноровисто бежавшую тройку.
Лошади были отборные, тяжеловозной новорустанской пароды.
— Тпру, — Лехайн соскочил с повозки и подхватил лошадей под уздцы.
— Тёрм, — позвала я и бросила обеспокоенный взгляд туда, откуда по-прежнему доносился цокот копыт приближающейся конницы.
— Благодарствуем, — Лехайн чуть припустил поводья и низко поклонился.
— Постой, постой, брат, — Клась, от которого не укрылся мой обеспокоенный взгляд вышел из-за спины старшего, — вы чего-то опасаетесь?
Темнить не было смысла, через считанные секунды сюда должны были выехать конные воины.
— Езжайте отсюда и как можно быстрее, вам не к чему быть здесь, — Тёрм вытащил из ножен меч, я наконец-то сняла с плеча лук и потянулась за стрелами.
— Пойдём, брат, — Лехайн попятился в направлении повозки.
— Вдвоём против сотни конников? — Клась, скептически улыбнувшись, помотал головой, — к повозке, мы спрячем вас…
— Клась, ты что? Если их найдут, нас повесят.
— Ты забыл чьей милости обязан своей жизнью и благополучием?
— Действительно, Клась, езжайте, — мы не хотели рисковать их жизнями. Но он упрямо замотал головой.
— Помогайте, — и уже не обращая на брата никакого внимания, принялся раскидывать уложенные в повозку мешки и корзины. Через считанные секунды показалось днище телеги. Клась нагнулся и ухватившись за что-то рукой приоткрыл спрятанную внизу дверку. У телеги оказалось потайное дно. Выбросив оттуда несколько увесистых свёртков, он сделал приглашающий жест рукой. Мы с Тёрмом переглянулись: предложенная помощь вполне могла оказаться ловушкой, но, вздохнув, дружно решили, что лишний десяток уничтоженных вражеских воинов уже ничего не изменит.
— Быстрее, — поторопил нас младший брат, и я увидела, как побледнело лицо старшего.
Клась снова играл в опасную рулетку, но он сам едва ли об этом догадывался.
Только мы улеглись, как сверху посыпались узлы и баулы. Телега тронулась и почти тотчас раздался сердитый окрик.
— Кто такие? Куда прете?
— Ваш благородие, местные мы. Из Старых Куличиков в стольный град с товарами крестьянскими едем. Хлеб каравайный, репу да брюкву продаём…
— Купцы значит? — ехидно уточнил всё тот же голос.
— Что Вы, ваше благородие, какие уж мы купцы? Так с пятого на десятое в своём подворье перебиваемся.
Я бы, конечно, могла бы за него добавить, что ещё и от налогов часть товара утаиваем, но по понятным причинам предпочитала лежать тихонечко и помалкивать.
— Проверить товар, господин сотник? — от слов особо усердного десятника по моей коже побежали мурашки, я почувствовала, как замер и подобрался Тёрм.
— Некогда нам в капусте рыться. Вот что, лапотники, не попадались ли вам на дороге мужчина и девушка? Не местные, на конях или пешком шедшие?
Какое-то время царило молчание, видимо братья старательно мотали головой, так как после всё тот же голос добавил.
— Коль увидите, сразу страже сообщайте, за них хорошие деньги обещаны — десять тысяч фенфинов.
Услышав такую сумму, я едва не присвистнула. Назови сотник её чуть раньше, и я бы не поручилась за наши головы, теперь же, когда братья на заданный вопрос ответили отрицанием, идти на попятную было бы дороже самим себе. Их головы полетели бы вместе с нашими.
— Но, — вожжи засвистели в воздухе, и наша повозка, дернувшись, покатилась вперёд, — но, - и тяжеловозы побежали быстрее, — но, - и за бренчаньем колес, стуком копыт не стало слышно звона брони удаляющегося войска.
Только когда мы удалились на достаточное расстояние, телега замедлила скорость и остановилась. Послышалось кряхтение слазивших с телеги мужиков и шорох снимаемой поклажи.