— Кхм, кхм… — кашлянула няня и посмотрела многозначительно на Мариям.
Девочка шаркнула ножкой.
— То есть, я хотела сказать, что это были несколько табуреток…
Брови Алишера взмыли вверх.
— Так, Мари, конкретнее, сколько?
Девочка вздохнула.
— Ладно, не табуретки я оживила, а стулья… Все стулья, что были в столовой. Я не смогла их удержать своей магией, и они разбежались…
Мариям развела руками.
Алишер прикрыл глаза рукой и покачал головой.
— Урсула, сколько в столовой стульев?
— Триста семьдесят четыре, мой господин… — ответила невозмутимо Урсула.
— Вы будете обе наказаны! — указал пальцем на няньку и свою дочь Алишер. — Наказание озвучу, когда поймаю все стулья! А сейчас марш в свою комнату и чтобы носа не показывали!
Урсула низко поклонилась. Мариям сложила пухлые ручки на груди и обижено посмотрела в спину своего отца, который размашистым шагом вышел из кабинета.
— Мррр… Мя-а-у-а-ррр… — нравоучительно произнёс на своём кошачьем Калюк.
— САРА! — фальцетом заорал перепуганный папочка, когда вошёл в спальню своей дочери и увидел её наряд. — Ты смерти моей хочешь? ЧТО НА ТЕБЕ НАДЕТО?!
Сара невозмутимо позволила Лейле надеть на свои плечи нарядную чёрную накидку и также невозмутимо протянула под нос папочке письмо жениха.
— Что это? — зло проорал Крэйн.
— Письмо Алишера. А на мне надеты его подарки, которые он приказал выгулять на нашей свадьбе.
Крэйн прочёл несколько раз письмо, шевеля толстыми губами. Выдохнул. Осмотрел ещё раз свою дочь покрасневшими глазами, то ли от гнева, то ли он провёл бессонную ночь в пылких объятиях служанки…
— У Алишера весьма… специфичный вкус, — уже спокойным тоном ответил Крэйн, но при этом нервно поправил шейный платок. — Но чтобы больше не было сюрпризов, ты поняла?
«Хм… Будто это от меня зависит», — подумала про себя Сара.
— Как скажешь, отец, как скажешь, — ответила Сара.
Крэйн кинул на столик письмо Алишера и сказал:
— Карета готова, спускайся.
— Конечно, — оскалилась Сара. — Только носик припудрю.
Когда Крэйн ушёл, Сара поинтересовалась у своей горничной:
— Лейла, я только сейчас сообразила, что мои вещи не собраны! Ведь по правилам, сразу после обручения я отправлюсь в замок Алишера, но моя одежда?
— Госпожа, вы поедите в дом своего жениха, точнее уже мужа только в этом. Ваш муж обязан обеспечить вас новым гардеробом, драгоценностями и другой мелочью. Но если захотите что-то дорогое сердцу взять с собой, то я могу прямо сейчас начать сборы, потому что назад мы уже не вернёмся.
«Как странно. Об этом в памяти бывшей Сары ничего нет. Очевидно, девушка не интересовалась брачными обрядами. Знала бы раньше, хоть посмотрела бы, что можно взять с собой. Но времени уже нет. Ладно, надеюсь, Алишер не поскупится на новые шмотки для своей жены?»
— Да нет, ничего не надо, — улыбнулась Сара. — Ты случайно не знаешь, сколько мы будем ехать потом до замка Алишера?
— Нисколько, — ответила Сара. — Ваш жених организовал портал, который после церемонии сразу же перенесёт вас в его владения. А если бы мы ехали простым способом на лошадях, то думаю, за месяц бы добрались.
Сару передёрнуло.
«Месяц в пути? Как же хорошо, что мой, почти уже муж, маг!»
Радостное известие, выпущенное на свободу о замужестве единственной дочери господина Крэйна Ширин Ли Холла, вызвало к жизни вполне резонный вопрос, так и не получивший внятного ответа: почему об этом событии оповестили так поздно? Но, тем не менее, близнаходящиеся соседи, прибыли на свадьбу. Они задавались вопросом, а прибудет ли Королевская Чета?
Хотя тут же находился ответ — если бы Король соизволил присутствовать, то об этом бы оповестили заранее.
Храм двух Богов — Светлой Богини Адизы и её супруга Тёмного Бога Марона выглядел весьма живописно, среди сочной зелени густых деревьев, на фоне изумрудной травы и пёстрого цветочного ковра на аккуратных клумбах.
Возле храма толпился народ — соседи в разноцветных и пышных нарядах, простой люд и попрошайки, которые были особенно рады сегодняшнему событию, так их доход за этот день составит как за целый месяц работы.
Представитель Алишера Багир Ли Гора, Гарольд, уже находился у алтаря и ожидал невесту своего Господина.
Мужчина нервничал. Он считал, что негоже так поступать с молодой девушкой, которая по слухам была весьма впечатлительной и пугливой особой. Но слово Господина для Гарольда — закон.