Чувствуя усталость и – что вполне закономерно – жуткую тоску, я зашла в дом. С порога меня окутало запахом цветов. Их аромат заполонил весь коридор, и я, открыв рот, уставилась на укрытую прозрачным целлофаном огромную охапку нежных экзотических бутонов, лежащую на столике возле двери.
– Ричард… – с улыбкой пробормотала я, доставая из упаковки маленький белый конверт. Прежде жених присылал мне цветы лишь дважды, и оба раза – веточки фрезии. Поэтому столь неожиданный и продуманный жест глубоко тронул. Я вытащила из конверта записку, и, оцепенев на миг, улыбнулась еще шире. На картонном прямоугольнике твердым почерком были выведены шесть слов: «Искренне соболезную твоей потере. Джек Монро».
Я примеряла букет к самой высокой вазе, которую только нашла в доме, когда приехал Ричард.
– Твои цветы? – поинтересовался он, чмокнув меня в щеку. На секунду захотелось соврать, но я решила быть честной. Хотя потом об этом пожалела.
– Да. Правда, очень красивые?
– Ммм… Угу, – рассеянно пробормотал он, озираясь вокруг. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: он ищет карточку. – А от кого они?
Глубоко вдохнув, я сказала:
– От Джека Монро.
– Кого?
– Джека Монро. Того американца, который тогда… ну, который вытащил меня из машины.
Недоумение сменилось хмурым взглядом.
– И зачем ему дарить тебе цветы?
– Понятия не имею… Может, чтобы выразить соболезнования? Потому что так принято? Кто знает?… – Видя нескрываемое раздражение Ричарда, я добавила: – Представляешь, а я ведь решила, что они от тебя.
Ричард смутился, но ему не хватило здравого смысла, чтобы оставить эту тему.
– А зачем ты дала ему домашний адрес?
– Я не давала.
– Тогда откуда он узнал?
Положив букет на стол, я повернулась к Ричарду.
– Не имею ни малейшего понятия, – отрезала я, намекая, что лучше бы ему заткнуться. – Он писатель и, наверное, умеет собирать информацию. А почему тебя так это волнует?
Ричард выглядел растерянным – похоже, он жалел, что вообще завел этот разговор. Следующая его реплика только подлила масла в огонь.
– Согласись, странно. Как будто он тебя… преследует.
Благоразумно опустив острые ножницы, которыми я подрезала стебли (не стоит ссориться, держа в руках колюще-режущие предметы), я ответила:
– Даже не знаю. Дай-ка подумаю. Сперва он останавливается, чтобы оказать нам первую помощь, потом рискует жизнью, чтобы вытащить меня из горящей машины, а теперь вот присылает цветы. Надо же, парень явный псих. Пожалуй, стоит заявить на него в полицию.
– Я просто… – начал было Ричард.
– Довольно. – Я подняла ножницы и щелчком перерезала стебель, ставя в разговоре точку.
Обрезав еще шесть цветов, я поняла, что была излишне резка. Ричард мялся, явно раздумывая, стоит ли ему извиняться или лучше оставить все как есть.
– Прости, – сказала я, разрешая его дилемму. – Похоже, я слишком разошлась.
Напряжение утекало каплями дождя по оконному стеклу.
– Да и я, кажется, вел себя как полный придурок, – признался Ричард, протягивая мне руки.
– Разве? – подыграла я, прижимаясь к нему и чувствуя, как уходит раздражение. – У меня был ужасный день. Так грустно – отменять приготовления к свадьбе. Да и встреча с родителями Эми всю душу наизнанку вывернула, – пробормотала я, уткнувшись носом в рубашку. – Но это не повод срываться на тебя. Прости.
– Я и приехал, чтобы ты могла выговориться. – Ричард поцеловал меня в макушку. – А насчет родителей Эми прекрасно тебя понимаю.
Я запрокинула голову, заглядывая ему в лицо.
– Ты с ними тоже сегодня встречался?
Он кивнул, морщась от неприятных воспоминаний.
– Когда? И где? – Как он мог пересечься с родителями моей подруги, если даже не был с ними знаком?
– В гостинице. Позвонил им по дороге с работы, чтобы выразить соболезнования.
– О, – только и ответила я, пытаясь разобраться в услышанном. Насколько мне известно, Ричард не был знаком с семьей Эми. Он и с самой Эми общался исключительно из-за нашей дружбы.
Пристраивая вазу с цветами на столе, я заметила, как Ричард скривился.
– Тебе не нравится Джек или то, что он прислал цветы?
– Джек, – последовал короткий ответ.
Меня это, в общем-то, не удивило.
– Но почему? Ты ведь его совсем не знаешь.
Прислонившись к кухонному шкафу, Ричард глубоко вздохнул.