Отряд продолжал путь. В начале августа спустились с Устюрта и подошли к реке «Каракуметь».
На картах XVIII и XIX вв. нет реки с таким названием. По мнению Л. С. Берга, Каракуметь, или Каракумет, — Это искаженное слово «Кара-Гумбет» — так называется спуск с восточного обрыва Устюрта к котловине Айбугир [13]. Сейчас в Айбугирской котловине нет воды, но еще в середине XIX в. она была наполнена пресной водой и называлась озером [12]. Очевидно, отряд Черкасского, спустившись с Устюрта, вышел не к реке, а к заливу озера Айбугир или протоку из него.
Затем экспедиция направилась дальше и дошла до реки Аккул. Такого названия реки также нет ни на одной карте XVIII–XIX вв. По всей вероятности, это местное название одного из рукавов Аму-Дарьи. На этой реке отряд простоял неделю. Сюда прибыли два посла от хивинского хана с подарками князю Черкасскому — конем, парчовым кафтаном и овощами. Это посольство было ответом на приезд в Хиву Михаила Керейтова. Черкасский принял подарки и велел передать, что едет послом от царского величества, о чем сам сообщит хану.
Хивинцы ушли, отряд простоял у реки еще два дня, на третий пошли вдоль этой реки по направлению к реке Карагачи. Дошли до нее 15 августа. Здесь разбили лагерь, Истомленные долгим путем по безводным местам и однообразием пищи, солдаты и казаки упросили своих начальников разрешить им наловить рыбы в реке. 17 августа на рыбную ловлю отправилось 30 человек, но вернулся только один, всех остальных взяли в плен внезапно напавшие хивинцы.
На следующий день к русскому лагерю на реке Карагачи подошло большое хивинское войско, численность его, по мнению очевидцев, была не менее 20 тысяч человек — то есть почти в десять раз больше войска Черкасского. Хивинская конница была вооружена луками, саблями, копьями и топорами, у пехоты были пищали, сабли и топоры.
Черкасский приказал спешно выстроить укрепление; с трех сторон вырыли рвы и насыпали земляной вал, с четвертой стороны защитой служила река. На валу поставили шесть пушек (их везли с собой для будущей крепости на Аму-Дарье). Два дня хивинское войско осаждало русский лагерь, но все атаки были отбиты даже без помощи артиллерии. Хивинцы отступили.
В чем причина внезапного нападения хивинцев? Ведь незадолго до него хан прислал к Черкасскому своих знатных людей с подарками. Как выяснилось впоследствии, калмыки во главе с Манглаем Кашкой, тайно ушедшие из русского лагеря, пришли в Хиву и передали Шир-Газы письмо от хана Аюки, в котором он предупреждал хивинцев, что под видом посольства русские идут для завоевания Хивы. Хивинский хан, который вначале хорошо принял русского посла Керейтова и сопровождавших его казаков — отвел им помещение и «кормом удовольствовал», — приказал обезоружить их и посадить в тюрьму. Он дал приказ собирать; войско и сам встал во главе его.
После того как отряд Черкасского отбил двухдневные атаки хивинцев, прибыл посол от хана по имени Ишим Хаджа. Он утверждал, будто нападение на русский лагерь было совершено без ведома хана и в его отсутствие. Как выяснилось потом, это было заведомой ложью.
Черкасский вновь подтвердил хивинскому послу свои мирные намерения. Несмотря на это, после ухода Ишима Хаджи хивинцы снова напали на русское укрепление. Тогда Черкасский приказал для устрашения нападающих стрелять из пушек и ружей поверх них, но атаки не прекращались. Был дан приказ пустить в ход артиллерию. Бой продолжался два дня. К вечеру второго дня хивинцы отступили.
К Черкасскому снова явился Ишим Хаджа и опять уверял, что вторичное нападение на русский лагерь произошло без ведома хана и что виновные будут наказаны. Хан через Ишима Хаджу передал Черкасскому приглашение приехать к нему, в лагерь для переговоров. Начальник экспедиции сам не поехал, а послал двух участников похода — Мурзу Смайла и Кузагула. Придя к хану, они еще раз подтвердили, что князь Черкасский пришел в Хиву «послом, а не войною» и, если хан не хочет войны и ссоры с русским царем, пусть пришлет в крепость своих знатных людей для переговоров. Хан уверял, что второе нападение на крепость также произошло без его повеления.
В доказательство посланцам Черкасского показали двух наказанных хивинцев — одному прокололи ноздрю, другому ухо и продели через них тонкую веревку и так водили перед войском.
Вскоре хан прислал к Черкасскому для переговоров своих приближенных — Кулунбея и Назара Хаджу. Хивинцы «целовали куран», то есть клялись на Коране, что не будут делать зла. Затем хан в третий раз прислал Ишима Хаджу, приглашая начальника отряда приехать к нему.
На этот раз Черкасский принял приглашение и направился в хивинский лагерь, взяв с собой 50 офицеров и 700 драгун и казаков. Хану повезли царские подарки: «…сукна, соболей, сахар, девять блюд, девять тарелей и девять ложек серебряных». Кроме царских подарков Черкасский повез подарок от себя — позолоченную карету с цугом темно-серых лошадей, верховую лошадь с чепраком, шитым золотом, серебром и жемчугом. Несмотря на тяжелый двухмесячный путь, лошадей, предназначенных в подарок, удалось доставить в хорошем состоянии. Приближенным хана тоже были розданы подарки. Хан отблагодарил Черкасского, дав ему лошадь с бархатным седлом. Во время обеда, которым Шир-Газы угощал гостей, музыканты из русского отряда «играли на гобоях и били в барабаны».
После переговоров был заключен мир. Хан целовал Коран, клянясь в том, что «никакого зла русскому отряду не учинит». Черкасский же клялся на кресте, что прислан от царя послом для мирных переговоров. Он передал Шир-Газы царскую грамоту. Несмотря на дружелюбный характер переговоров и заключение мира, Шир-Газы стал требовать у Черкасского выдать ему Ходжу Нефеса, чтобы казнить его за то, что указывал дорогу. Черкасский велел спрятать Нефеса в телегу, покрыть епанчей и приставить к нему четырех караульных. В телеге Ходжа Нефес пробыл несколько суток.
24 августа хан должен был направиться в Хиву. Он предложил Черкасскому следовать вместе. Черкасский согласился. С ним пошло 500 солдат, остальная часть отряда шла позади. После трех дней пути остановились лагерем у озера Порсу, в двух днях езды от Хивы.
Хан пригласил Черкасского к себе в палатку и сообщил, что разместить все войско в самой Хиве невозможно, так как не хватит помещений и продовольствия. Он предложил разделить отряд на пять частей и развести на квартиры в ближайшие к Хиве города.
Нет сомнения, что Черкасский не питал доверия к миролюбивым заверениям хана — для этого имелось достаточно оснований. Трудно было поверить, что нападение хивинцев произошло без его ведома. Настораживало требование Шир-Газы выдать Ходжу Нефеса. Но отвергнуть предложение о разделении войска значило бы проявить недоверие к хану. Это могло нарушить мир, достигнутый с таким трудом. «И по тому мирному состоянию и по договорам и по просьбе хивинского хана, а за умалением у него князя Черкасского провианта, отдал имеющихся при своей команде государевых служилых людей для прокормления», — так рассказывал участник похода астраханский подьячий Михаил Волковоинов о вынужденном решении Черкасского разделить отряд[19].
Находясь у Шир-Газы, Черкасский послал в русский лагерь приказ разделить отряд на пять частей и идти на квартиры с хивинцами. При себе он оставил только двести солдат. Начальник лагеря майор Франкенберг не поверил такому распоряжению и, заподозрив недоброе, поехал к Черкасскому сам. Тот подтвердил свое приказание.
Солдаты и казаки разделились и пошли за хивинцами в разные стороны. Вскоре сопровождавшие эти отряды хивинцы связали русских, отняли оружие и амуницию. Многих тут же убили, остальных взяли в плен.
Черкасский и сопровождавшие его офицеры Михаил Заманов и Кирьяк Экономов верхом поехали к хану. Когда они подъезжали к шатру, Шир-Газы вышел из него. По его знаку хивинцы схватили спутников Черкасского, раздели донага и стали рубить их саблями, затем отрубили обоим головы. «И те де их казни хивинской хан видел, — рассказывает Алтын Усейнов. — А господин де князь Черкасской, сидя на лошади у шатра его ханского, ему хану стал говорить — для чего они присланных с ним рубят, понеже он прислан от царского величества послом, а не войною, в чём де он хан и хивинские его люди, что над ними зла никакого не чинить целовали куран».
19
Продовольствие действительно было на исходе. Во время похода из-за недостатка корма погибло много вьючных лошадей, и поэтому значительную часть провианта пришлось оставить на дороге.