Особенно тяжелым было плавание вдоль крутых, каменистых берегов Каспия от полуострова Мангышлак до залива Кара-Богаз-Гол.
Известный путешественник и исследователь Каспийского моря Григорий Силыч Карелин, плававший здесь в 1836 г., то есть более чем через сто лет после путешествия Черкасского, писал об этих берегах: «Грунт каменистый и якорные стоянки при западных ветрах гибельны. Только бедственный случай может занести сюда на смерть или тяжелую неволю» [38].
Дойдя до мыса Тюб-Караган на полуострове Мангышлак, экспедиция высадилась на берег. Здесь Черкасский стал расспрашивать местных жителей, можно ли повернуть течение Аму-Дарьи в Каспийское море по ее старому руслу. Ответ был утвердительным. Туркмены сообщили, что для Этого нужно от теперешнего русла, которое идет в Аральское море, прокопать в степи ров длиною не более двадцати верст. По этому рву река дойдет до своего старого русла и вновь потечет в Каспийское море.
Черкасский просил туркмен дать ему проводника, чтобы показать дорогу к тому месту, где следует прокопать ров. Они предложили Ходжу Иефеса, того самого, который привез в Петербург так сильно заинтересовавшее царя Петра сообщение о прежнем течении Аму-Дарьи в Каспий.
С Ходжой Нефесом начальник экспедиции снарядил двух астраханских дворян — Ивана Дванского и Николая Федорова и еще трех астраханцев, чьи имена неизвестны. Путешественники отправились от мыса Тюб-Караган по старой караванной дороге к низовьям Аму-Дарьи. Через 17 дней пути на верблюдах дошли до «урочища Карагачи», от ко торого до Хивы было четыре дня ходу. Очевидно, «урочище Карагачи»[7] — это река Карагач, или Карагачи. По мнению Л. С. Берга, река Карагач — самый западный ру кав Аму-Дарьи, теперь он называется Лаудан, или Лаузан [13].
В двух верстах от Аму-Дарьи путники увидели земляной вал. Ходжа Нефес утверждал, что этот вал и есть плотина, преградившая течение реки. По его словам, высота вала была один аршин с четвертью (около 1 метра), ширина три сажени (более 6 метров), длина пять верст (более 5 километров). По всей вероятности, вал этот не был плотиной — плотина не могла иметь такую незначительную высоту. Скорее следует предположить, что вал был частью заброшенной ирригационной системы, расположенной вблизи истоков Узбоя.
В 1953 г. во время археологических раскопок в районе высохшего Сарыкамышского озера, вблизи истоков Узбоя, были обнаружены остатки оросительных устройств эпохи средневековья. Они представляли собой валы-акведуки высотой от 1 до 1,5 метра, длиной 6–7 километров. В верх ней части такого нала был проложен желоб, по которому вода текла на поля [80]. Как мы видим, размеры вала, указанные Ходжой Нефесом, близки к размерам средневековых валов-акведуков, найденных советскими археологами.
От «урочища Карагачи» путешественники прошли степью около 20 верст и достигли сухого русла какой-то реки. Ходжа Нефес заявил, что, если прокопать земляной вал, вода из Аму-Дарьи через реку Карагач дойдет до этого сухого русла и направится по нему к Каспийскому морю.
Ходжа Нефес, Дванский и Федоров пошли вдоль сухого русла (дола). Шли три дня. По обе стороны дола видели «Старинные жилища, мазанки и городки пустые, и знатно-де в том долу наперед сего вода бывала, потому что из того долу на пашни и к жилищам проведены были копаные каналы».
Что же представлял собой этот сухой дол, или сухое русло, вдоль которого шли Ходжа Нефес, Николай Федоров и Иван Званский? Можно ли считать, что они шли по берегу долины Узбоя? Если правильно наше первое предположение, что путешественники видели средневековый оросительный вал, расположенный вблизи истоков Узбоя, то вполне вероятно, что они вышли на его берега и шли вдоль них на запад к Каспийскому морю.
Когда путешественники дошли до урочища Атай Ибраим, Нефес сказал своим спутникам, что он опасается нападения хивинцев и поэтому не хочет идти дальше тем же путем. Караван свернул с дороги и направился к Красно-водскому заливу Каспийского моря, где, как было условлено, его ожидали участники морской экспедиции. Путь на верблюдах от реки Карагач до «Красных вод» продолжался две недели.
Встретившись с начальником экспедиции, Ходжа Нефес подробно рассказал обо всем виденном, после чего Черкасский отпустил его домой в свой улус.
Так как Ходжа Нефес и его спутники не выяснили, идет ли сухое русло до самого Каспийского моря, Черкасский сразу же после их возвращения послал проследить путь сухого дола от берега моря до урочища Атай Ибраим. В дорогу от «Красных вод» отправился участник экспедиции астраханский дворянин Алексей Тараковский. Путешествие его окончилось неудачно — туркмены, сопровождавшие Тараковского, отказались идти до урочища Атай Ибраим, очевидно, также опасаясь хивинцев. Направление сухого русла так и не было прослежено до конца [49].
В то время когда сухопутный отряд Ходжи Нефеса продвигался к низовьям Аму-Дарьи, морская экспедиция под руководством Черкасского искала на восточном берегу Каспийского моря старое устье Аму-Дарьи. Это устье было обнаружено в Балханском заливе (залив этот был расположен в восточной части Красноводского залива — ныне он пересох и превратился в солончак).
В письме Петру I от 4 августа 1715 г. Черкасский сообщал: «Сего августа 3 дня доехал до места званием Актам, где текла Аму-Дарья река в море Каспиское. Ныне в том месте нет воды, понеже не в ближних летах для некоторых причин оная река запружена плотиною на урочище Каракачи[8], от Хивы в 4 днях езды; от той плотины принуждена течь оная река в озеро, которое называется Аральское море». Таким образом, Черкасский, полагавшийся на сообщение Ходжи Нефеса, был убежден, что Аму-Дарья текла некогда в Каспийское море и что Актам — сухое устье Этой реки.
Мнение о том, что сухое речное русло, протянувшееся по направлению к Аральскому морю, является старым руслом Аму Дарьи, существовало и в петровское время и в более поздние времена. Вопрос о происхождении этого русла, названного местным населением «Узбой»[9], впервые был правильно решен выдающимся русским ученым Владимиром Афанасьевичем Обручевым в конце XIX в. [53]. Он доказал, что Узбой — сухое русло не Аму-Дарьи и не ее рукава, а самостоятельной реки, вытекавшей из некогда существовавшего большого озера Сарыкамыш. Это озеро питалось избыточными водами Аму-Дарьи и служило источником питания вытекавшей из него реки Узбой, которая впадала в Балханский залив Каспийского моря. Мнение В. А. Обручева о происхождении Узбоя было впоследствии подтверждено и другими учеными [41, 83].
Следовательно, Александр Черкасский сделал важное географическое открытие — обнаружил в Балханском заливе Каспийского моря прежнее устье Узбоя — Актам, предполагая, однако, что это устье Аму-Дарьи [14, 41].
От устья Актам мореплаватели направились далее на юг к Астрабадскому заливу, затем повернули обратно на север. 16 октября 1715 г. они вернулись в Астрахань. Пробыв в пути шесть месяцев, «возвратились со всеми во благополучии», не потеряв из своего состава ни одного человека.
Можно только удивляться, как в условиях того времени удалось проделать такое длительное и трудное морское путешествие, сохранив жизнь всех его участников. Через 50 лет после Черкасского вдоль восточного берега Каспийского моря плавали суда экспедиции капитана Токмачева. Значительная часть экипажа заболела цингой, много людей умерло. По возвращении в Астрахань самого Токмачева вынесли с корабля на носилках, настолько он ослаб от цинги [IV].
Очевидно, благополучное возвращение экспедиции Черкасского не было просто счастливой случайностью — оно явилось результатом хорошей организации экспедиции и заботы ее начальника о здоровье доверенных ему людей.
24 октября 1715 г. Черкасский из Астрахани доносил царю, что его указ выполнен — обследован восточный берег моря от Астрахани до персидской границы и «сделана карта оным местам, где мы были». Эту карту пройденных берегов Каспийского моря он послал Петру в Петербург.
Полученные от Черкасского сообщения о плотине, якобы повернувшей течение Аму-Дарьи, и об открытии на восточном берегу Каспия старого устья очень заинтересовали Петра. Подтверждались сведения Ходжи Нефеса о возможности возобновить прежнее течение реки. Царь объявил Черкасскому, что «зело доволен его трудами», и приказал как можно подробнее разузнать о плотине — установить ее местонахождение и выяснить, на каком расстоянии от прежнего устья она расположена. Обо всем, что удастся узнать, следовало составить обстоятельную записку и приложить к ней чертеж [Vе].
8
При первой публикации этого письма в 1829 г. [17] было прочтено — «на урочище Харакае». Это написание перешло в более поздние работы и повторялось в исследованиях нашего времени. [14, 26]. При проверке этого слова по подлиннику письма Черкасского удалось установить правильное название урочища — Каракачи (Карагачи).