Петр I, благодаря Черкасского за присланные образцы золота и лазурита, извещал его, что дал приказ наградить Китаева. На вопрос, продолжать ли поиски золота у Яркенда, Петр отвечал: «Что же о посылке ко Иркети, и буде вам можно будет, то пошли, буде же нельзя — оставить мочно» [IIIа].
Ввиду важности добытых Китаевым сведений Черкасский счел нужным отправить его самого к Петру I, находившемуся за границей, в Померании.
Китаев подробно рассказал о своем путешествии [VIе][15].
Выехал он из Астрахани осенью 1714 г. Водою прибыл «в пристань Караганскую, названием Эмли», откуда направился в Хиву. Здесь караван по неизвестным причинам был задержан на пять месяцев. Веспой Китаев со своими спутниками выехал в Бухару. Пять дней шли до бухарского города Жайща. Около него на лодках переехали через Аму Дарью. Через пять дней прибыли в Бухару. На пути встречали оросительные каналы, отведенные на поля из реки Каурка.
В настоящее время в Средней Азии нет реки с названием Каурк, нет также города Жайща. О какой реке идет речь, было установлено по рукописной карте Средней Азии, составленной, по видимому, не ранее 1841 г. (карта хранится в отделе картографии Географического общества СССР).
Названия на карте даны на французском языке. На пей обозначена протекающая мимо Самарканда и Бухары река Zarafchane ou Kohik riviere — Зарафшан, или река Коик. Река Каурк, о которой сообщает Китаев, это, по всей вероятности, река Зеравшан.
На картах Средней Азии XVIII и XIX вв. как рукописных, так и печатных нет города Жайща. Установить, что это за город, удалось косвенным путем. Китаев рассказывает, что река Каурк «течет в половине дня езды от Бухар и падает в Аму-Дарью реку, где перевоз и город Жайщ». В далекие годы Зеравшан была правым притоком Аму-Дарьи, но теперь она не доносит своих вод до реки и доходит только до Каракульского оазиса. На карте Средней Азии, датированной 1816 г., река Зеравшан, называвшаяся Куак-Дарья, проходит мимо Бухары и впадает в Аму-Дарью около города Джарджу. По всей вероятности, это город Чарджоу, или Жайщ, как его именует Китаев.
Сведения о пребывании в Бухаре изложены Китаевым кратко, но содержательно; всего в нескольких фразах дается представление о большом многолюдном городе. Китаев рассказывает об оживленной торговле между Бухарой и Индией и сообщает важные сведения о пути в Индию. Китаеву удалось добраться до Самарканда и узнать, где «достают Золото». О способах добычи этого золота он подробно рассказал.
В конце Китаев сообщает, что «задержан был от хана бухарского, понеже сказали про меня будто я езжу осматривать их места». Его схватили и заключили под стражу. Только заступничество родственника спасло его от смерти.
Следует отметить большое, разностороннее и весьма интересное содержание рассказа Тебея Китаева. Он собрал много сведений географического, этнографического и политического характера.
Заслуживает внимания слог его «распросных речей» — он сообщает наиболее важные сведения, мысль его выражена четко и ясно, ему не чужд юмор. Мы не знаем, был ли он грамотным, но достоверно известно, что русский язык он знал. Следовательно, если его рассказ записан и не им самим, то, несомненно, с его слов.
Тебей Китаев должен был сопровождать Черкасского во время хивинского похода. Зная русский язык и хорошо владея несколькими среднеазиатскими языками, он принес бы большую пользу во время экспедиции. Китаев проявил незаурядное мужество и сознание ответственности за Доверенное ему дело во время путешествия в Среднюю Азию, и такой человек, несомненно, нужен был Черкасскому. Однако ему не пришлось участвовать в походе — Китаев умер летом 1716 г. Причина его смерти неизвестна. «Которой астраханской житель Китаев к вашему величеству послан был с пробами золота и краскою, оной умре, — писал Червасский Петру, — о чем немало сожалел, понеже зело надобен был в ваших делах с нами быть» [VIе].
Один из посланцев Черкасского в Среднюю Азию Алексей Хомурадов отправил из Бухары письмо царю Петру о находке золотой и серебряной руды и других «редкостей». Письмо было написано в конце 1717 г., но отправить его Хомурадову удалось только в 1719 г., и до царя оно дошло не сразу[16].
Хомурадов писал царю, что по приказу князя Черкасского живет в Бухаре вот уже пять лет. Ему поручено найти места добычи золота, серебра и камня. В помощь ему Черкасский прислал своего доверенного человека — ногайца Табер Байна. Вместе с ним Хомурадов обнаружил «серебряное место», а также золото в трех местах. Он нашел в Бухаре места, где разводят «кармазинных»[17] и шелковых червей и где «пороху многое множество родитца» (очевидно, имеется в виду селитра).
Однако письмо Хомурадова составлено очень осторожно, ни одно из мест, в которых найдено золото или серебро, точно не указано. Хомурадов сам пишет, что не все можно сообщать в письме: «…много есть, что и не писал, ежели получитца и я знаю, как управлять».
Сведений о том, как отозвался Петр I на письмо Хомурадова и были ли продолжены поиски, начатые им и Табер Байном, нет.
Следует отметить, что для участия в среднеазиатских Экспедициях Черкасский широко привлекал местных жителей. Так, нам известны туркмен Ходжа Нефес, армянин Алексей Хомурадов, ногаец Табер Байн. Тебей, прозванием Китая, судя по его прозвищу, вероятно, происходил из тюркского племени кипчаков. Все эти люди, несомненно, принесли большую пользу, сообщая ценные географические сведения о Средней Азии.
Путешествия посланцев Черкасского в дальние и неведомые им страны Средней Азии происходили в трудных условиях. В ряде случаев цели экспедиции приходилось скрывать от местного населения, и поиски мест добычи золота и серебра велись тайно. Путешественники сталкивались с опасностями и должны были обладать большим мужеством, хладнокровием, умением найти выход в сложной обстановке.
Даже те немногие из дошедших до нас сведений о деятельности этих посланцев Черкасского позволяют считать, что они значительно расширили географические представления о среднеазиатской территории. Организация этих путешествий является большой заслугой Александра Черкасского.
ЭКСПЕДИЦИЯ В ХИВУ
Подготовка
В феврале 1717 г., после возвращения Черкасского в Астрахань, началась подготовка к последнему и самому главному этапу его экспедиции — сухопутному походу в Хиву.
В Хиву шло две с лишним тысячи войска. Часть отряда должны были составить солдаты регулярных полков, остальных людей надлежало прислать в Астрахань яицким и гребенским казачьим атаманам.
Черкасский с большой энергией и настойчивостью Занимался подготовкой похода, но препятствия встречались на каждом шагу. Казачьи атаманы упорно уклонялись от присылки нужного количества людей. Для перевозки провианта и строительного материала на постройку крепости возле плотины требовалось много лошадей, верблюдов и повозок, и доставка их шла очень медленно. Все эти неурядицы имели свои причины. Трудности происходили от нерасторопности административных лиц, начиная от казанского губернатора, которому было поручено снабжение похода, и кончая мелким служилым людом. Отрицательную роль играло и то обстоятельство, что Петр I находился в Это время за границей. Письма и указы шли медленно, отсутствие царя потворствовало нерадивым.
Очень беспокоило Черкасского снаряжение экспедиции вверх по Сыр-Дарье для поисков золота возле Яркенда. Волновало и то, что сенат отпустил мало денег на путешествие в Индию, куда должен был ехать поручик Кожин. Черкасский совершенно основательно считал, что послу необходимо иметь с собой достаточное количество товаров, чтобы хорошо выполнить свою роль «купчины» и не возбудить подозрений в чужой стране. Но сенат не прислушался к этим доводам.
На покупку товаров было отпущено пять тысяч рублей, а на поездку Кожина и его спутников — одна тысяча. По мнению Черкасского, сенат недооценивал важности экспедиции в Индию [49, VIе]. Его письма и доношения проникнуты большим чувством ответственности за судьбу порученного ему дела; он входил во все мелочи хозяйственной подготовки похода, отстаивал интересы подчиненных ему людей, не соглашался с решениями Правительствующего сената, когда считал, что они идут вразрез с интересами государства.
16
Сообщил о письме одни из участников хивинской экспедиции Черкасского, состоявшейся в 1717 г., Егор Хохлаков, который вернулся в Астрахань из хивинского плена в 1720 г. Когда Петр узнал о пропавшем письме, был послан указ о его розысках казанскому губернатору. Письмо надлежало найти и отослать в Петербург в Коллегию иностранных дел. Оказалось, что еще осенью 1719 г. его привез в Казань участник похода Черкасского астраханский житель Сербинов, также вернувшийся из хивинского плена. Губернатор немедленно отослал письмо в канцелярию Правительствующего сената, где оно пролежало около восьми месяцев, в то время как его искали в Казани. По всей вероятности, злополучное письмо так и не дошло бы до царя, затерявшись в сенате, если бы о нем не сообщил Егор Хохлаков и не начались его розыски.
17
«Кармазинный червь» — это кошениль — общее название нескольких видов насекомых, идущих на производство красной краски кармин.