— Вот как?
Но этот насмешливый возглас не остановил Оленича, он предельно кратко, но достаточно убедительно обрисовал местность и выгоды новой линии обороны в сравнении с той, которую подразделения занимают на данный момент. Ключников внимательно выслушал предложение лейтенанта, примеряя его на карте.
— Где сейчас размещены противотанковые средства?
— В районе моста.
— Не годится. Даже если вы займете новую позицию, то и тогда в трех местах вы будете уязвимы для танков: мост, через сад и путь в обход леса справа. Вы говорите, что лес болотистый и непроходим для танков? Его успешно можно обойти и выйти вам в тыл.
— Но в предложении лейтенанта есть важный момент — повышение оборонительных возможностей.
— Подготовьте приказ Истомину: перенести оборону на правый берег реки.
— Товарищ командир полка! Разрешите один вопрос?
— Спрашивайте.
— Можно мне, командиру пулеметного подразделения, узнать главную нашу задачу? Если это важный участок, где мы расположились, то почему не весь полк, а лишь его часть выдвинута на передний край?
Начальник штаба сказал Ключникову:
— Я всегда замечал, что этот лейтенант не в меру говорлив. — Приклонский строго посмотрел на Оленича: — Вы же солдат, и приказы своих командиров должны выполнять беспрекословно, не обсуждая их!
— Извините, товарищ командир полка! Я думал, что ясное понимание задачи повышает ответственность подчиненных.
Ключников кивнул начальнику штаба, словно хотел сказать, что в его, Оленича, положении вполне естественно знать, почему и для чего он будет в предстоящем бою рисковать своей жизнью и жизнью подчиненных ему солдат.
— Вам я отвечу, лейтенант. Об этой задаче должны знать только вы с Истоминым да еще майор Дорош. Вы уже опытный воин, в боях с первого дня войны, были ранены. И то, что вы думаете над каждым боем, над каждой боевой задачей, — весьма похвально. Но то, что вам до сих пор приходилось выполнять, покажется легким и незначительным в сравнении с тем, что предстоит свершить завтра — вам и горсточке ваших солдат, плохо вооруженных бойцов. Двумя батальонами и четырьмя станковыми пулеметами мы ограждаем железную дорогу. Вам надлежит удерживать тот плацдарм до тех пор, пока не проследует по этой дороге бронепоезд. После этого отойдете. Сигнал — зеленая ракета.
— Кто у нас соседи? Кто поддерживает?
— Поддержки не ожидайте. Соседей у вас нет. Но мы выделили вам один взвод бронебойщиков.
— У нас нет комсостава. Даже взводами некому командовать.
— Знаем, но помочь не сможем. Ставьте комвзводами сержантов. Да, у вас есть прекрасный кадровый старшина. Костров, кажется…
Начальник штаба, взглянув на часы, предупредил Оленича:
— Нам сообщили, что в эти минуты через ваши боевые порядки должна возвращаться разведка соседнего полка. Если будет выходить с боем, помогите.
— Товарищ командир полка, разрешите зайти в политотдел. Комиссар поручил сдать важные партийные документы.
Полковник сказал:
— Лейтенант, тебе ждать нельзя. Оставь документы в политотделе и возвращайся к себе.
Политотдел размещался в небольшом кирпичном сарайчике на разъезде, но людей там было мало. Во второй половине помещения сидел капитан. Оленич сдал ему пакет, получил расписку и хотел было уже идти, как вдруг вошла высокая женщина в форме майора Военно-воздушных сил. Ей было немногим более тридцати, у нее красивое и приветливое лицо, и лишь глаза наполнены трагической глубиной. «Наверное, грузинка», — подумал Оленич.
— Вы из хозяйства капитана Истомина? — спросила она с кавказским акцентом, но голос был грудной, мягкий. — Когда вы в последний раз виделись с ним?
— За эту ночь разговаривали несколько раз.
— Как он? Все шутит, подначивает, язвит? Ах, Павел, Павел!
Майор слегка засмущалась, смуглая кожа на лице чуть-чуть порозовела. «Кто она такая? Какое отношение имеет к Истомину?» — мучился вопросами Оленич, с любопытством посматривая на летчицу. В разговорах с капитаном он никогда не слышал и намека о женщине, и Андрей до этой минуты не допускал мысли, что про капитана кто-то может так заинтересованно расспрашивать, тем более такая молодая привлекательная женщина, очень живая и общительная.
Пригладила черные, гладко зачесанные волосы, задумалась на какое-то мгновение и, взяв Оленича под руку, пошла по дорожке вокруг домика.
— Увидите его, передайте привет от Нино. Павел Иванович знает. Я — Нино Чейшвили, командир эскадрильи бомбардировщиков. Сейчас мы в составе Тридцать седьмой армии. Если у него появится возможность, пусть свяжется со мною.