Вышли к озеру, тянущемуся вдоль бугра с лесом, по которому мы и двигаемся, боясь дорогой у берега идти, чтобы нас не увидели с той стороны полицаи. На той стороне на буграх две деревни, стрельба между ними идет, но что там происходит, ума не приложу. Между деревьями наши коровы и овцы идут, я просматриваю внизу дорогу, ищу след, так мы продвигаемся.
Прошли озеро, в лесу остановились, надо на разведку идти, Сергей Иванович говорит, что скоро опять большак будет, обидно коров немцам в руки пригнать.
Иду на большак, след показывает — переходили тут наши дорогу. Но куда ушли дальше? За большаком болото. Как быть, гнать ли коров? Куда мы выйдем? Лежу в кювете, наблюдаю за дорогой.
Показалась телега, в ней сидят парень и девушка, очень миловидная, одета красиво, но скромно. Когда они поравнялись, я вышел на дорогу и взял лошадь за уздечку. Скомандовал:
— Слезай с телеги.
Парень и девушка слезли. Заставил их спуститься в кювет, лошадь отвел в сторону на обочину.
— Куда едете?
— В Лепель, — ответила девушка, но замешательства у нее не было.
Паренек был лет пятнадцати, молчал. Она в свою очередь спросила:
— Кто вы и почему нас задержали? Вот мои документы. Я сказал, что я партизан и мне нужно узнать дорогу.
— Для этого не обязательно держать нас в кювете.
Я тоже подумал, что надо что-то придумать другое. Девушка производила хорошее впечатление, взгляд открытый, спокойный. Обратилась ко мне:
— Может, отпустите мальчишку? А я постараюсь вам помочь.
Я понял, что при пареньке ей почему-то неудобно говорить, отпустил парня. И начался у нас разговор. Почему, сам не знаю, но к ней было сразу доверие, и я ей сказал все начистоту, что я разведчик и что ищу дорогу перегнать скот в новый лагерь. Девушка ответила просто:
— Меня зовут Наташа, я учительница. В том, что вы разведчик, я сомневаюсь — у вас нет оружия и вы один, а в разведку идут всегда вдвоем. Но мне хочется вам помочь. Сейчас я должна идти, вы будете меня ждать на этом месте. Через два-три часа я буду возвращаться и помогу вам.
Догадываюсь, что она больше знает, чем я могу предположить. На этом мы расстались.
Перешел большак и только углубился в лес, дорогу преградил направленный на меня автомат. Я видел, что это наши люди, и сказал, что я партизан. Как видно, это были десантники. Начал просить их помочь — сделать заслон, а я перегоню коров, так как нельзя нам рисковать стадом, они соглашались и просили овцу за помощь, мы двигались по лесу в направлении стада. Вдруг их командир заметил Леньку на лошади, промелькнувшего в чаще. Моментально все изменилось, в затылок мне уперся ствол пистолета:
— А гад, на засаду навел!
Объяснять в таких случаях длинно и нельзя. Ругнулся и сказал спокойно:
— Что, мальчишку испугались, пастушонка? — За эти мгновенья они увидели еще коров, и ствол перестал давить в мой затылок. — Ни черта вы барана не получите!
Они уже смеялись и теперь сами просили показать им дорогу на Истопище, сославшись, что им надо уходить как можно скорее и потому помочь мне они не могут. Проводил их, показал дорогу, барана не дал.
Вернулся, опять доить надо, время подошло. Мы были голодны, но не до еды было. Когда смотришь — как это просто подоить корову, как она послушно стоит, все выглядит таким нехитрым, что, кажется, и ты тоже все это сможешь сделать. Теперь Леня подгонял и отгонял коров, а мы с Сергеем Ивановичем начали доить, доить прямо в траву, если то, что происходило, можно назвать этим словом; все ласковые слова были сказаны, чтобы коровы слушались; доили мы стоя, нас нещадно били хвостами по лицу. Для себя надоили в мою пилотку раз и другой. И опять подошло время, пора идти к дороге, на встречу с Наташей.
Наташа уже ждала, сидела в кювете, и не удивилась, что пришел, просто спросила: «Что с тобой?» Наверно, после дойки у меня был вид не очень боевой. Когда рассказал, смеялась и жалела, и сразу у нас начался разговор открытый, она тоже поверила мне. Я ей много рассказал о себе и узнал от нее, что она легализованная разведчица нашей бригады. Она сказала, где бригада и что сейчас как раз время перегонять стадо через дорогу, от Лепеля никого нет, а отсюда, из Чашников, уже не пойдут.
Расстались мы с Наташей как самые лучшие друзья, до встречи, после которой так трагически оборвется ее жизнь.
Солнце светило на закат, мы гнали скот и уже знали, что идти надо на Антуново. Так мы узнали новое место нашего лагеря.
Теперь уже меня посадили на лошадь, так как я вымотался и растер ногу. Стадо шло тоже измученное долгим переходом. Было совсем темно, когда мы вошли в березовую аллею старой дороги на Антуново. Внезапно нас остановил часовой. Я ему рассказал что и как, он послал под-часка узнать, как с нами быть. Минут через десять прибежал подчасок, сказал, чтобы нас пропустили. Мы пошли дальше. Опять я вел стадо, но уже внутренне подтянулся, было приятно сознавать, что у нас тут целая система охранения, у поста я заметил окоп с пулеметом, а потом той же ночью узнал, что это был временный пост, так как бригада остановилась в Антуново ненадолго, в пяти километрах от деревни уже строился скрытно лагерь, куда мы должны были перебраться.