- Лобов, подойди ко мне, - однажды утром, на плацу, позвал к себе Николая Михайловича генерал Дергачёв, неспешной походкой пересекавший плац со своим заместителем по учебной работе.
- Здравия желаю, товарищ генерал! – четко, по-военному отдал честь подполковник Лобов.
- Ты куда идёшь, а? – поинтересовался генерал, не выпуская из своих ручищ ручонку подполковника, которую он не просто сжимал, а деспотично захватил во время рукопожатия и теперь держал короткую дистанцию, используя своё превосходство в телосложении и власти.
- В библиотеку, товарищ генерал, - промямлил Лобов и посмотрел на землю, несколько потупив свои голубые глазки, словно гимназистка или кто-то ещё в этом роде.
- А зачем тебе библиотека, а? – поинтересовался генерал. – Твоё дело расписание, отчёты,… Да?
- Так точно, товарищ генерал!
- Ну?! И что же ты в библиотеке ищешь? – не без ехидства спросил генерал.
- Собираю материал, товарищ генерал, - несколько приглушенным голосом ответил Лобов. – Для диссертации, товарищ генерал.
- Какой такой диссертации? А? – удивился Дергачёв и переглянулся со своим замом.
- Для диссертации, товарищ генерал, - уже гораздо громче и решительнее повторил подполковник Лобов.
- Так, для диссертации, значит! – сделал вывод генерал и несколько опешил от такого ответа, хотя в душе своей он и ожидал нечто подобное. – Значит, Лобов, хочешь стать учёным? Да? – и он расплылся в широкой улыбке, слегка посмеиваясь и подмигивая глазами то Лобову, то своему заму.
Лобов смотрел генералу под ноги и молчал. Зам тоже не проявлял никакой активности, если не считать беззвучного хихиканья и небольшой тряски тела от смеха по команде. У военных считается хорошим тоном смеяться одновременно с начальством. При этом начинать надо и заканчивать тогда, когда это делает первое лицо. Так же они хлопают в ладоши, также встают и садятся. Одним словом, всегда надо ориентироваться по ситуации и смотреть в оба, чтобы не выглядеть белой вороной.
- Так, значит, тебе уже работа в учебном отделе надоела, и ты захотел стать учёным, да? – съязвил генерал.
- Никак нет, товарищ генерал! Просто я хочу написать диссертацию, которая будет полезна для нашего училища… - сказал и осёкся, понимая всю нелепость подобного ответа.
- Так ты бы не себе тогда бы писал, а генералу, - подключился к разговору заместитель. – Понимаешь, а?
Раздался громкий смех с содроганием двух начальствующих тел. Лобову было не до смеха, но он попытался сначала улыбнуться, а затем даже начал похихикивать. Выдавленная через силу улыбка свидетельствовала о больших усилиях над собой. А ведь нечто подобное уже было, и не раз, только с другими людьми, которые так же реагировали на известие Лобова – человека, не способного к громким речам, не оратора и даже не рассказчика.
- Так, ладно, хватит! – вдруг оборвал всех генерал и спокойно посмотрел на Лобова. – Как тема диссертации звучит, а?
- Пока точно не ясно, товарищ генерал. Пока собираю материал, чтобы …
- Что? Ты чего несёшь, подполковник? Как можно собирать материал, не зная темы? Ты что за околесицу несёшь, а? – и генерал опять взорвался от хохота. – Ладно, пошли, - генерал развернулся в сторону своего подъезда и, продолжая громко смеяться, пошел со своим замом по плацу, на котором как неприкаянный остался стоять по стойке "смирно" подполковник Лобов.
А тем временем Макеев продолжал стажироваться. Он по-прежнему плавал, играл в большой теннис, волейбол. Одним словом – служил. А Лобов начал приставать к начальникам кафедр и к профессуре с идиотскими вопросами, с просьбой подсказать тему для его будущей диссертации. Многие пытались отмахнуться, словно это была назойливая навозная муха. Кто-то откровенно стебался, но были и такие, которые просто не понимали мотивации вопросов, т.к. наблюдали за Лобовым не один день и его личностные качества, мягко говоря, контрастировали с критериями учёного мужа.
Гиви Автондилович доедал свой суп и слушал очередные бредни подполковника Лобова относительно будущей диссертации на тему, которую он никак не мог сформулировать. Народу в столовой было немного, но и свободные посадочные места быстро занимались преподавателями, у которых было не так много времени, отведенного на обед. Кормили неплохо, сытно и недорого. Выбора блюд практически никакого, но порции были большие и ежедневных повторов в меню не наблюдалось. С продуктами в городе, как впрочем, и в стране было не очень, если не сказать больше – очень не очень. Брежневские времена всем запомнились пустыми прилавками, сплошной говорильней и коммунистическими лозунгами. Но жить было весело, интересно.