— Мы не хотим проявить неуважение к Ассамблее, но наша пара умирала. У нас не было выбора.
— Никакого неуважения? — рявкнул Алистер. — Это воплощение неуважения. Ассамблея дала вам одно правило, а вы обосрали все вокруг.
Колт медленно повернулся к отцу Дэмиена.
— Несмотря на то, что я испытываю все восхищение Ассамблеей в мире, у меня есть более высокое призвание. Судьба и предначертание, наши дары — они всегда будут хранить мою величайшую преданность. Они дали мне Лейтон, и я сделаю все, чтобы защитить ее.
В его словах сквозила явная угроза. Колт прикончит любого, кто попытается встать между нами. Пульс забился у меня на шее, когда глаза Алистера налились кровью. Я знала, что если бы нас сейчас не окружали люди, он бы вцепился Колту в горло. Может быть, он все еще хотел этого.
Патрик издал низкое рычание.
— Ты же не можешь искренне поверить, что мы все купимся на это дерьмо. Что ты нарушаешь законы нашего мира и используешь судьбу в качестве оправдания.
— Давайте все переведем дух, — спокойно сказала Дельфина, ее косы развевались вокруг, когда она оглядывала группу. — Расскажите нам, что произошло.
— Этому нет оправдания, — проревел Патрик. — Они должны заплатить за то, что сделали. Мы должны преподать урок, и быстро.
Дельфина, прищурившись, посмотрела на него.
— Ты здесь не главный, Патрик.
Его челюсть превратилась в гранит, а глаза запульсировали жидком серебре. Борьба за самоконтроль бушевала вовсю. Но в конце концов он склонил голову в знак уважения.
Дельфина снова повернулась к нам.
— Объясните.
Колт кивнул.
— Лейтон была похищена своей матерью по приказу Дэмиена…
— Лжец! — прошипел Алистер.
— Хватит! — рявкнула Марджори. — Мы не позволим никому говорить без приглашения, или я отрежу тебе язык.
— Он порочит моего сына, — возразил Алистер.
Сирша смерила его жестоким взглядом.
— Твой сын уже опорочил свое имя, свою репутацию.
— Здесь нет…
Внезапно Алистер продолжал говорить, но не издавал ни звука. Паника, затем гнев осветили выражение его лица. Марджори просто улыбнулась.
— Намного лучше. — Она повернулась к Колту. — Продолжай.
Колт сглотнул и сделал, как она велела.
— Лейтон удерживала ее мать, но ей удалось сбежать. Мы только определили ее местонахождение благодаря наложенному заклинанию Дэша, но было слишком поздно.
Боль наполнила его глаза, и впервые я мельком увидела, через что ему пришлось пройти из-за этого.
— Когда мы добрались до пляжа, Мэриенн топила Лейтон.
Вокруг нас послышались резкие вздохи, обмен взглядами и приглушенные ругательства.
— Затем у Лейтона случился прилив сил, — продолжал Колт. — Я никогда не видел ничего подобного. Из нее струился чистый свет, который заставил Мэриенн взлететь.
— Она преодолела свой барьер, — тихо сказала Сирша.
Колт встретился с ней взглядом.
— Мы считаем, что да, но она перестала дышать. Мы попытались сделать искусственное дыхание, но чувствовали, как она угасает. Это я принял решение, чтобы мы связались с ней. Если есть цена, которую нужно заплатить, ее должен заплатить я.
— Нет! — воскликнула я, прорываясь сквозь защитный круг парней и становясь перед Колтом. — Это на моей совести. Это моя мать поставила нас в такое положение. Мои партнеры просто пытались поступить правильно.
— Ли-Ли, — прорычал Колт, пытаясь затащить меня себе за спину.
Я яростно замотала головой.
— Нет. Я не позволю тебе умереть из-за меня. — Слезы защипали мои глаза. — Пожалуйста, не причиняйте им вреда. Все, что они когда-либо делали, — это пытались обезопасить меня. Я знаю, что я не такая, как вы ожидали от их пары, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть достойной этого. Я буду работать усерднее, чем вы можете себе представить, сделаю все, о чем вы попросите.
Ронан стал с другой стороны от меня.
— Фейерверк, — тихо сказал он. — Это мы недостойны. Ты чудо, не меньше.
У меня перехватило дыхание, когда я попыталась сдержать слезы.
Выражение лица Дельфины смягчилось.
— Я вижу, что это действительно были смягчающие обстоятельства…
— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — зарычал Патрик. — Ты собираешься простить эту дерзость?
Дариус выпятил грудь, когда сердито посмотрел на Патрика.
— То, что это означает, что твои сыновья не будут под твои каблуком, не дает тебе права проявлять такое неуважение. Перед Ассамблеей и нашими будущими лидерами.
Патрик резко повернулся к Дариусу.
— У нас есть законы. Единственное наказание за выступление против Ассамблеи — смерть.