Шел последний год учебы в музучилище. С любовью вспоминаю чудаковатого, но очень профессионального педагога по баяну Константина Сергеевича Петрова. Этот фанат инструмента заставил меня серьезно относиться к звукоизвлечению на любом музыкальном инструменте. На памяти — прекрасный педагог-пианист, очень тонкий музыкант, директор музучилища Борис Михайлович Белицкий. Правда, от его грубости страдали многие. Но «пылил» он тогда по делу. Помню госэкзамен, с которого он демонстративно ушел, не согласившись с моим прочтением Чаконы Баха, хоть и сдал я тогда на 4. Борис Михайлович «на духу» не переваривал эстраду! Но, спустя несколько лет, случайно послушав на каком-то сборном концерте мой парафраз на тему «Отдавали молоду», изрек фразу, которую я до сих пор считаю очень высоким комплиментом: «Ты знаешь, а ты меня убедил!…»
Заканчиваю училище, все мои помыслы направлены на Ленинград… Но осенью 68-го в Челябинске открывался институт культуры, и, по совету друзей, я поступил в этот ВУЗ почти без напряга! Тем более, что музпедфакультет приравнивался к консерваторскому. Нас было мало — одни первокурсники, поэтому все — музыканты, режиссеры, танцоры и библиотекари были почти родными. Начиналась новая биография ВУЗа… Тут я опять развил свою бурную деятельность: писал сценарии к капустникам, выпускал стенгазеты, возродил «Джаз-балалайку-2», правда уже в мини-составе, 6 человек. Это рвение нельзя было не заметить, особенно такому человеку, как Давид Борисович Перчик, декану КПФ. В будущем с его именем будет связано много крупных скандалов, связанных с моими будущими артистами.
Опять началась бескорыстная эксплуатация моего секстета, который вскоре логично самоликвидировался. Начальство института пошло на шантаж: «Будешь концертировать — закроем глаза на твои пропуски… Но тут предложили работу, не Бог весть какую, но оплачиваемую! В ДК з-да им. Колющенко освободилось место руководителя. Так родился эстрадный коллектив, предвестник «Ариэля» — «Аллегро». Костяк состоял из работяг и студентов. Я сразу им дал клички-псевдонимы: Мишка-ритмишка, Сашка-соляшка, Васька-ударяська и Люська-ионюська. Пацаны — так себе — самоделка, но Люся Фоминых — это институтское приобретение с дирижерско-хорового впечатляла. Ее мощное тело на фоне узенькой ионики «Юность» смотрелось весьма импозантно!
Танцы в «Колюхе» проходили «на ура». В зале — постоянный терпкий запах «Агдама». Для публики, еще не знавшей буржуазной «кока-колы» этот «контактный» напиток был нектаром богов! Если под словом «боги» подразумевать местных блатарей… Они, к счастью, нас не трогали, хотя туалет после каждых танцев был в крови… Скоро я приобрел еще одну пышнотелую солистку Еву Евневич, пели все, что звучало по радио, на магнитофонах. Особенно мне удавался хит Валерия Ободзинского «Льет ли теплый дождь…» По городу ползли музыкальные слухи: «Аллегро» — кайф, но «Ариэль» — лучше! Я все думал — кто же это такие? Потом вспомнил: на последнем курсе музучилища обратил внимание на двух баянистов оркестра. Один из них все время таскал барабанные палочки и периодически стучал ими по своим коленкам, а другой «выпендривал» на балалайке какие-то подтяжки, и при этом как-то странно, по-собачьи, скулил… Кто-то мне шепнул: «Они из какого-то шизанутого ансамбля». Потом я узнал, что это были музыканты «Ариэля» барабанщик Витя Колесников и гитарист Витя Липченок. И вот, однажды, я все-таки их увидел на сцене. Это был какой-то городской конкурс ВИА. Под рев толпы появились 5 музыкантов, среди них выделялся полноватый юноша, нежный голосочек которого никак не вязался с его внешностью и медвежьей походкой. Так впервые я услышал Льва Гурова. В то время он еще являлся солистом джаз-оркестра под управлением Олега Тергалинского, Всегда с теплотой вспоминаю Олега Васильевича, открывшего и воспитавшего множество высокопрофессиональных музыкантов, разбросанных по всему свету. Его советы, я всегда воспринимал безоговорочно, настолько велик был его авторитет!