А на следующий день — концерт самого Пола. Находясь на Дворцовой площади, ловлю себя на мысли, что уже нет того прошлогоднего московского трепета. Есть гениальная музыка, мощный аппарат, великолепный драйв, а слёзы не выступают… Видимо, потрясение бывает не так уж часто…
По приезду в Москву, возобновляются репетиции. Но Юрины идеи теперь идут вразрез с моими. Теперь уже мои музыканты — братья Литвиновы его не устраивают, и их нужно заменить. Но он убеждает меня в том, что это не его прихоть, а спонсоров, которые дают деньги на поездку. Здесь я пасую. Финансы — большая сила, и ими удобно жонглировать. Суть оказалась простой. Два новых музыканта оказались родом всё из тех же Набережных Челнов. Поэтому у представителей завода КАМАЗ, которые субсидировали эту поездку, возникла идея рекламы с помощью своих земляков. Их, бывших школьных друзей, как и «Битлз» — четверо (как всё сходится!) А двое других — это мы с Алёной — как бы приглашённые солисты группы «Ярбэнд». Так я был интеллигентно отстранён от руководства. В другие годы я бы этого не допустил, но сейчас отнёсся к этому философски. В конечном итоге моя мечта — сыграть на родине «Битлз» осуществлялась. Как, впрочем, и вторая — показать англичанам Алёну, увидеть и услышать реакцию европейского общества. Так, впервые за много лет, я влился в самодеятельный ансамбль на правах гостя. Репертуаром рулил уже Юра, который упростил задачу — петь самые ранние и забойные рок-н-роллы. Мои любимые битловские композиции из «Эбби роуда» решили не исполнять — говорят, они не будут «котироваться»… Я понял одну вещь. Есть единый Всевышний. Но разные веры. Это касается и нас, музыкантов.
Мне, со своей профессиональной колокольни было видно одно, с позиций чистых рок-н-рольщиков — другое. Я уже говорил про Колю Васина. Он может принять за шедевр грубое, неточное исполнение, ценя при этом, как он сам говорит, ЭНЕРГЕТИКУ. И холодно отнестись к нестандартному, полному находок, произведению.
Что главнее — вечный спор. Я допускаю, что рокерам, часто по своей сути, чуждо высшее музыкальное образование. Оно им не нужно, и чаще всего им мешает… Примеров — сколько угодно. Архитектор Макаревич, например. Но я — чистый музыкант, прошедший школу разных стилей. У меня состоялся вкус. Аккуратность исполнения — мой конёк. За это я получил признание, 19 лет «муштровавший» «Ариэль». И, играя сложнейшую музыку, опускаться до примитивизма, не хочу. Душа не даёт!
Впрочем, я быстро успокоился. Оставив мне всего три сольных песни и три Алёне, музыканты над своим блоком каждый день работали на износ. Правда всё равно у них звучало по-школьному, зато «энергетика» была очень громкой!…
И вот он, исторический день 26 августа. В этот день впервые российская музыкальная группа отправилась на берега туманного Альбиона для участия в традиционном международном фестивале «Битлфест». Нам предстояло сыграть шесть 45-минутных отделений на разных площадках с названием «Каверн». Это были «Каверн-клаб», «Каверн-бар» и «Каверн-бэк». Именно на последней площадке не так давно работал Маккартни с Гилмором и Пэйсом…
В общем, «крыша ехала» ещё до выступления. Приятно было увидеть наши фотографии с Алёной в каталоге наряду с музыкантами 11 стран. А сбоку российский флаг… Встретить на ливерпульской улице знакомое лицо — это ещё одна радость. А это Женечка Ененко — моя «боевая подруга». Как много она сделала для нас с Алёной и продолжает делать — просто удачное приобретение по жизни!
Не устаю удивляться, глядя на англичан. О вечных улыбках на их лице вспоминают многие. Я бы ещё отметил сверлящий взгляд каждого из них, словно они тебя узнали и вот-вот вспомнят… Мы, наверное, с советских времён, заряжены на какую-то гадость, поэтому большей частью ходим с предубеждением, что нас должны толкнуть, оскорбить или ввязать в драку. Поэтому лица наши суровые от рождения, и россиян видно за версту. Но ливерпульская толпа излучает какую-то необъяснимую безопасность. Если и кто-то тебя нечаянно задел, сразу: «Сорри!» Во время нашего пребывания мы заметили странный парадокс: при 17-градусной температуре мы, уральцы кутались в куртки, а местным — хоть бы что. Более того, девушки с тестообразным бюстом разголялись так, что смотря на них, мёрзли мы… После девяти вечера, на Мэтью-стрит не было ни одного трезвого человека. Нашим ментам не хватило бы автобусов кидать всех в трезвяк. Это был какой-то «Последний день Помпеи». Все, словно жили последний день! Эдакое братанье с телячьей радостью — полный отвяз! Хохочущие дамы приставали к каждому встречному. Мужчины орали песни, как на футболе. И вместе с тем, ни одного происшествия, конфликта… Около каждого бара, где выступают группы — расписание. Каждый час меняется группа. Почти везде вход бесплатный. География участников впечатляет. Здесь австралийцы и японцы, немцы и американцы, чехи и бразильцы. Последние прислали аж три «команды». Наша группа — тёмная лошадка.