Ильм молча отставил пустой кубок. Что ж, обычная история. Одна их многих. Нет здесь ни хороших, ни плохих. Этот же самый сержант и еще несколько отчаянных смельчаков вместе с ним, как ветераны сказывают, десять лет назад во времена крестьянских бунтов вот эту самую башню обороняли от толпы обезумевших от вседозволенности смердов. И выстояли до прихода подкрепления. Страшно подумать, что бы было с жителями, прорвись смутьяны за городские стены…
— Так что там Кейт?
— Тьфу ты, — поморщился Санти, — дался тебе этот лейтенантишко. Заходил он, когда я с парнями отобедать собрался. Велел, чтобы я тебе передал, что в эту ночь разбираться тебе в главной сторожевой башне с партией какой-то целебной дряни. Они, видишь ли, так о нас заботятся. Зелья для стражи закупают. Ага. Знаем. Не дураки. Товарец, небось, лежалый, а по описи проходит как первый сорт. И денежки под это дело в чей-то карман уплывут. Я даже знаю в чей. Точнее в чьи. И тебе дюжину центуриев кинут за лояльность. Да ладно, не криви брови. Все мы тут одним миром помазаны. Пропади он пропадом…
— Пойду я, пожалуй, — Ильм поднялся из-за стола, — надо переодеться, еще кое-какие дела доделать. И тебя, наверное, заждались…
Он кивнул в сторону каморки.
— Подождет, — рука сержанта вновь потянулась к кувшину с вином, — у нее оплата сдельная. Не спеши, мастер. Давай еще по одной. Тем более, что я еще не все тебе сказал.
— Ладно, уговорил. Наливай.
В караулке на некоторое время установилась торжественная тишина, пока вино небольшими порциями перетекало в желудки.
Ильм поставил на стол пустой кубок и задумчиво уставился на языки пламени, пляшущие в камине. В голове слегка зашумело. На душе неожиданно стало грустно и одиноко.
— Слушай дальше, — голос Санти вырвал его из созерцательного состояния, — короче, ушел наш лейтенант, я разными делами позанимался и уже думал вздремнуть прилечь, как вдруг прибегает капрал и докладывает, что начальство возвратиться изволит. Ну, я шлем на башку, и на улицу. Встретить, значит. С караваем. Ага. Смотрю, идет Кайт, весь озабоченный, словно у него десять чирьев на заду вскочило, и сопля с ним какая-то болтается, наряженная как пугало. Ну, я, как полагается, второй раз докладываю, так, мол и так на охраняемой территории все спокойно и тому подобное. Только вижу, что слова мои ему до большой храмовой лампады. Он меня не слушает, он мне мальца этого сует и говорит, что тот ко мне в распоряжение поступает. Я по уставу зенки вылупил и спрашиваю, на кой ляд мне этот гоблин сдался. А Кейт мне в ответ сурово так, мол, на посылках мальчишка будет и заодно поучится у бывалых. Куда тут денешься… Но скажи мне некро… Ильм, зачем мне лишняя морока? Чему хорошему эта зелень здесь научится? Только под ногами мешаться будет… Да ты ж видел его, небось. Худой такой в гнилом гамбезоне. И откуда такое обмундирование берут? От одного запаха блевать тянет. Такое ощущение, что наши бравые интенданты братские могилы взялись копать.
— Видел, видел, — вяло скривился Ильм, — ко мне метнулся, как упырь на свежее мясо. Чуть с ног не сбил, желая угодить. Я его с лошадью в конюшню отослал.
— Правильно сделал. Может, там какой-нибудь добрый человек запряжет его стойла чистить. Ему там самое место. Да… Так вот. Кейт походил, посмотрел еще раз как у нас с порядком, словно в первый раз не насмотрелся, а потом подходит ко мне и говорит, что планы поменялись и тебе следует отправляться на ночь старшим на восточные ворота. Там, мол, сержант приболел.
— А откуда он узнал… Впрочем, я ж как раз в обед через башню прошел.
— Само собой. Ты прошел, а я доложил, что ты прошел. Кто ж знал… Ильм, все равно тебя бы осчастливили восточной башней. Не я, так другие…
— Дела, — Ильм задумчиво побарабанил пальцами по столу, — у меня такое ощущение, что за всю мою службу начальство только тем и занимается, что всякие разные прорехи мной затыкает. Мастер, а не пойдете ли вы сюда, мастер, а пойдете ли вы туда… Знаешь, Сан, коли такое дело, мне и правда надо идти. Подготовится, собраться.
— Да сядь ты, не мельтеши. Не торопись, без тебя не начнут. Такое, значит, дело. Либо я перебрал лишнего, либо чересчур сомнительный стал, либо не знаю…
— Не понял.
— Здесь и понимать нечего. Если бы я сам понимал…, - Санти задумчиво почесал коленку, — понимаешь, у нас конечно местами служба похожа на бродячий цирк, но всему есть пределы. Не принято у нас приказ отдавать, а потом почти сразу все переигрывать.