Сплав оказался низкого качества (так другого нет!), форма от большой температуры искривилась (кто ж знал?). В результате получилось нечто, чему и название подходящее придумывать было страшно… Орден поглядывал свысока просветленным оком на всю эту суету и постепенно приходил к выводу, что одних только ссылок на преподобного в канонических книгах уже не достаточно. Мысль была простая и отнюдь не новая. Налицо попытки, пусть и неудачные (воля Единого) создать кумира. Сие есть откровенная ересь. А не пора ли, братья, окончательно застолбить место под солнцем и правильно расставить акценты? Верховные орденские иерархи благое дело одобрили. Так недалеко от городских укреплений появилась часовня, поименованная в честь знаменитого старца. Еще через пару зим одному деревенскому пастуху случилось откровение. Сам преподобный Зигмунд явился ему знойным летним днем и ласково улыбаясь, увел за собой в глухой овраг, где указал посохом на довольно хорошо сохранившийся скелет. Мужичок, распространяя вокруг себя сивушные пары и фанатичный восторг, сразу же помчался в братство. Так чудесным образом часовня разжилась мощами. По крупным праздникам и в большие торговые дни народ валом валил в тихое лесное урочище, дабы прикоснуться к останкам. Золото и серебро наполняло бездонные копилки, лбы стучали о каменные плиты, звучали искренние просьбы и текли чистые детские слезы. Многие получали облегчение…
Ильм окинул взглядом острую, засыпанную снегом крышу часовни, невысокую колокольню, покосившийся каменный забор. Еще немного и все станет на свои места. Или почти все…
— Идем, некромант, не робей, — покровительственно обронил Брандо, — я бы хотел закончить с этой канителью до полудня.
Ильм не удостоил его ответом. Пускай что хочет, то и говорит. От слов сейчас толку никакого. Все зависит от того, насколько гладко пройдет разговор с мертвецом. Только тогда и будет понятно, как быстро удалось управиться с насущными делами. К обеду или к закату.
Некромант первым пересек аккуратно расчищенный дворик и немного приоткрыл входную дверь. Из часовни пахнуло горячим воском и ладаном.
Ильм заглянул внутрь. Внимательно обозрел длинные ряды образов на стенах, дрожащие огоньки за разноцветными стеклами лампад, свечи на массивных подсвечниках и едва заметный образ Единого в противоположном конце зала. Брат-исповедник, осуществлявший служение в часовне, обнаружился совсем рядом. Служитель культа стоял спиной к некроманту, матово поблескивал лысиной и негромко вел беседу с двумя прихожанами. Немногочисленная паства покорно замерла перед ним с молитвенно сложенными руками и постными лицами. Ильм немного замешкался на пороге, не желая без особой нужды прерывать слово пастыря, и тут же получил чувствительный удар в спину.
— Не стесняйся, проходи, — в голосе барона послышались ироничные нотки, — все будет хорошо…
Ильм еще раз про себя поразился неслыханной дерзости своего нового знакомого и тихо зашел внутрь. Вслед за ним под сумрачные своды проследовали все остальные. Один из охранников тут же постучал сапогами по полу, старательно сбивая с них снег.
Брат-исповедник с недовольным видом обернулся. Некромант опустил глаза в предвкушении долгого, исполненного праведного гнева монолога, но Брандо поспешил опередить хозяина часовни. Он кротко улыбнулся и приложил руку к сердцу.
— Прошу простить этого неотесанного мужлана. Я желаю исповедаться, но смиренно подожду, пока ты, благостный, закончишь все свои дела.
— О чем речь, чадо, — служитель Единого быстро сменил гнев на милость и приторно улыбнулся, — ты пришел как раз вовремя. Я уже закончил свою проповедь. Можешь подойти ко мне и откровенно поведать о смуте душевной…
Брандо в ответ улыбнулся не менее приторно, отчего некромант окончательно утвердился во мнении, что здесь действительно все заранее оговорено. Барон пропустил мимо себя богомольцев, дождался, когда за ними плотно закроется дверь, и только после этого проследовал к указанному месту.
До ушей некроманта донеслись несколько неразборчивых фраз, спокойных, и даже, пожалуй, доброжелательных. После недолгой беседы брат-исповедник тихо звякнул связкой ключей, взял в руки свечу и во главе небольшой процессии проследовал к огороженному резными перилами спуску в подвал. Ильм шел сразу после Брандо, спиной ощущая внимательные взгляды его охранников. Он всячески пытался себя настроить на предстоящее дело. Волнения не было. Предстояло решить вполне стандартную задачу. Все он сделает как надо, а пока следует немного отвлечься. Хотя бы на ступени под ногами. А что, хорошие ступени… Мраморные. Немалых денег стоят… Да леший со ступенями… Как??? Скажите на милость как, этот Брандо смог договориться с храмовниками о таком святотатстве? Это же надо! Привести с собой на территорию Ордена некроманта и прямо на этой территории пожелать поднять покойника. Ситуация ни в какие ворота не лезет. На самом деле их сейчас должны вести не в склеп, а прямиком на костер…
Дверь в склеп выглядела сурово и внушительно. Создавалось ощущение, будто единственной ее задачей было не допустить проникновения неупокоенных обитателей подземелья в мир живых. Ильм с уважением оглядел тщательно начищенные до блеска железные детали и заклепки, украшавшие дверной фасад, и перевел взгляд на согнувшегося над замком благостного брата. Пытка неизвестностью тяготила его все больше. Очень хотелось поскорее оказаться в склепе и начать работу.
Некромант покосился на Брандо.
Барон со скучающим видом изучал сутулую спину храмовника. Ни тени волнения на лице, только холеные пальцы тихонько постукивают по начищенной до блеска металлической рукояти трости. Поди, разбери от беспокойства это, или просто такая привычка… Кстати, трость очень похожа
на облегченный одноручный боевой молот. Таким в голове дырку прорубить большого труда не составит.
Замок звонко щелкнул, и дверь бесшумно отползла в сторону.
— Далее я с вами не пойду, — храмовник чуть-чуть склонил голову исключительно перед Брандо, — дверь за вами прикрою, запирать не стану. Когда закончите свои дела, найдете меня наверху.