С тех пор жизнь мальчика изменилась. Он познавал мир, сидя у камина…
Пард направился к Арду, обходя столы и носившихся с подносами служанок. Вдруг хлопнула дверь, и в трактир вошел незнакомец. Из-за широкой спины охранника мальчику удалось разглядеть только длинный плащ и посох. Внутри у калеки все сжалось. Руки впились в подлокотники кресла. Опять! Но Пард отклонился в сторону, и мальчик облегченно выдохнул — обычный путник. Не вещун, не пророк, не колдун.
После несчастья, которое случилось с ним и матерью, эти люди вызывали в нем ужас и оцепенение. И не только в нем. Отец запретил пускать в трактир кого-либо из этой братии, хоть бы тот помирал у порога. И прислуга, помня о постигшем хозяйскую семью несчастье, следовала приказу беспрекословно.
Только однажды охранники замешкались, проглядели, как в таверну зашел мужчина неприглядного вида. Но едва тот скинул капюшон, как все заметили вживленный в правую глазницу аметист. Лицо провидца было морщинистым, усталым и спокойным. Ард задрожал. Дыхание застыло в груди.
Давняя история всплыла в памяти, лишив сил. Он закричал, забился, выгибаясь, в кресле. В трактире наступила тишина. Побледневший отец выскочил из-за стойки с ножом в руках, заорал на опешившего путника:
— Вон! Вон, сучье племя! Долой из моего дома!
Провидец промолчал на грубость. Взглянул на Арда и направился к двери. Но у порога обернулся и сказал:
— Я бы преклонился перед тобой в восхищении, не удерживай меня желание придушить тебя.
Переступил порог и скрылся в ночи…
— Ард, — отцовский голос выдернул калеку из мыслей о прошлом. — Пэг приготовила твой любимый пирог с мясом и сыром. Ешь — и ложись спать. Уже поздно.
Мальчика разбудили громкие голоса, ржание лошадей, топот и хлопанье дверьми. В окно глядела полная луна, заливая комнату бледным серебром.
В коридоре послышались спешные шаги. Распахнулась дверь, на пороге появился Пард со свечой. За пояс у здоровяка был заткнут топор.
— Мелкий, просыпайся! — пробасил он. — Скорее!
Охранник поставил свечу на стол, сгреб в охапку ребенка и кинулся прочь из комнаты.
— Что… ты творишь? — сдавленно просипел Ард.
— Эту ночь тебе лучше провести в городе, — пробурчал здоровяк, сбегая по лестнице в зал. — Лошади запряжены. Поедешь на телеге вместе с девками.
Внизу толпились люди. Многие — при оружии. Наемники.
Отец что-то яростно высказывал Элдмаиру. Одежда торговца была залита кровью и вымазана в грязи.
— Дядя! — воскликнул встревожено Ард. — Что случилось?
На мальчишку никто не обратил внимание. Пард вынес его на улицу, побежал к конюшне…
— Йа-а-а! — крик разрезал ночной воздух. — Йа-а-а!
Из мрака на дороге вынырнули всадники. Человек десять. Лица скрывали кожаные маски, волосы собраны на затылках в хвосты. Боевые топоры в руках.
Кочевники Гуурна! Ард читал про них, несколько раз видел в трактире, когда те пригоняли на ярмарки лошадей. Но мирные гуурны не надевали масок! Только, если собирались пролить кровь.
Свист огласил окрестности. Защелкали кнуты. На лезвиях заиграл лунный свет.
Телега рванула с места, не дожидаясь хозяйского сына. Конюх Шаст, нахлестывая лошадей, погнал ее в сторону города. Следом поскакал один из всадников, размахивая топором и дико визжа.
Пард юркнул за угол дома, прижался спиной к бревенчатой стене. Ругнулся:
— Догонит, сучий потрох.
— Чего им нужно?
— Тихо, малыш, — охранник прислонил палец к губам, — они могли нас не заметить в темноте… За девок не бойся. Там Горд с самострелом.
Замерли. У Арда кружилась голова, единственная здоровая рука тряслась так, что не удавалось сжать кулак…
Тем временем один из кочевников, с длинной седой косой, повесил на луку седла кнут и спрыгнул на землю. Косолапо направился к двери. Остановился. Помочился на ступени.
— Йа-а-а! — крикнул во всю глотку. — Жрец Туин хочет говорить с хозяином деревянной юрты!
Ландмир вышел на крыльцо. За его спиной маячили Мурд и незнакомый Арду чернобородый мужчина. Отец сложил руки на груди.
— Сними маску — будем говорить.
— В твоей юрте то, что принадлежит Хоррасу. Нашему богу, — ответил гуурн. — Отдай. И мы снимем маски. Никто не умрет.