Воспользовавшись сумятицей, Ильгар потянул сестру за руку, заставляя присесть — так меньше шансов попасться на глаза и стать очередной жертвой. На корточках они медленно начали пятиться. Стена леса была совсем рядом, шагов тридцать. Стоит только добраться до нее — и уже не поймают. Здесь их дом, они знают эти места так же хорошо, как собственное имя. Но от спасения детей отделяли пятеро жнецов, сторожащих жителей со спины. Уверенные, что мархам деться некуда, воины увлеченно глядели на казнь, хотя надеяться, что они позволят кому-то легко прошмыгнуть мимо, было глупо. На глаза Ильгару попался лежащий неподалеку гарпун. Обронил кто-то в пылу схватки.
Толпа мархов редела. Жнецы уже не считались, женщина ли, ребенок перед ними — всех под топор.
Надо было решаться.
Неожиданно из кустов вылетела серая тень, бросилась на грудь ближайшему воину. Жнец с воплем рухнул на спину, выставил перед собой руку в кольчужной перчатке, защищаясь от клыков зверя. К нему бросились на подмогу. Но матерый волк мигом порвал горло упавшему, цапнул за ногу одного, пробороздил когтями щеку второму, впился зубами в бок третьему. Правда и самого подняли вскоре на рогатины.
В другое время дети погоревали бы о гибели отважного зверя, отомстившего за смерть хозяина — волхва Карагача, теперь же недосуг о животном скорбеть. Слез не хватит оплакать всех погибших нынче селян. И то, если сами живы останутся.
Неразбериха и возня жнецов с волком оказалась брату с сестрой только на руку.
Ильгар дернул за руку Наю.
— Бежим!
Подхватил на бегу гарпун, без раздумий ударил им, как копьем, в живот выскочившего наперерез воина. Капли крови брызнули в лицо. Жнец заорал, упал на колени. Дети вломились в кусты, понеслись по лесу. Ильгар крепко держал ладонь сестры, чтобы ненароком не отстала.
Они мчались, пока хватило сил. Потом свалились на землю, еле дыша. Сердца бешено колотились, но страх погони заставил приподняться, прислушаться. Тихо.
— Только не плачь, — прошептал Ильгар сестре, видя, как ее глаза влажно заблестели.
Ная, закусив губу, кивнула, подползла к нему ближе, спросила:
— Что нам теперь делать?
— Уходить. Как можно дальше. Если придется — прочь из леса…
— По Ирхану вернее. Добраться до озера Спящих, а уж Соарты укроют!
— Плевать на тебя хотели Соарты, — буркнул раздраженно Ильгар. — И вообще — чего болтать попусту? Лодки нет — двинем вверх по руслу. До Каменки. Там пройдем краем болот и выберемся в лес посветлей.
Они вышли к Каменке, когда солнце сияло в зените. Беспечно щебетали птицы, нежилась на пеньке ящерка, таскала в дупло орехи белка, стайка веселых бабочек порхала над покачивающимися от дуновения ветерка цветами. Природа жила привычной жизнью, словно и не лилась в нескольких верстах отсюда кровь, не гибли по чужой прихоти люди, не горели дома. Неужели прожившее несколько веков на этих землях племя мархов так мало значило для мира, что он даже не заметил их исчезновения, не вступился за тех, кто относился к нему с почтением и бережливостью? От этого делалось горько. Почему? За что?
Здесь Ирхан был поуже и ряд камней, как ступеньки, вел с одного берега на другой. Только поспевай, перескакивай, чтобы вода ноги не замочила.
Дети выглянули из кустов, осмотрелись. Никого. Направились к реке. Полоса леса осталась позади. Они уже находились на полдороге к камням, как из-за деревьев показались воины. Трое конных и четверо пеших с луками в руках.
— Ная, беги!
Заслоняя сестру, Ильгар развернулся навстречу жнецам, держа наготове гарпун.
Всадник на рыжем жеребце несся прямо на него. Мальчик напряженно ждал. Если промахнется, конь сомнет и его, и сестру.
Ильгар вскинул руку, метнул гарпун. Наконечник угодил воину в грудь, но кирасу не пробил, от неожиданного удара всадник лишь потерял равновесие и едва не сверзился с седла.
Раздался щелчок.
Следом что-то просвистело в воздухе, послышался тихий вскрик. Тело само развернуло Ильгара лицом к реке. Сердце обернулось ледышкой…
Сестра, всплеснув руками, выгнулась и упала в бурлящие воды со стрелой в спине.
— Ная! — Ильгар влетел в Ирхан, лихорадочно всмотрелся в пенящиеся буруны. Но тело сестры мелькнуло далеко внизу. Безвольное. На камнях осталась кровь.
Мальчик плюхнулся на колени. Крик родился и зачах в сорванном горле. Чья-то рука схватила Ильгара за шиворот, выдернула из воды.
— Иди сюда, сученок!
Мальчик извернулся, впился зубами в жесткую ладонь. Крепкий удар в челюсть отбросил его к берегу. В глазах потемнело. Его снова схватили за ворот, встряхнули.