- А что твоя мама? — осторожно подала дрогнувший голос девушка.
— Мама. — Дана ещё ни разу не слышала, чтобы это слово произносили с таким презрением. — Когда я очнулся в больнице она сказала мне, имея в виду отчима, что каждый человек заслуживает на второй шанс. Она никогда не вставала на мою сторону. Она его типа … любила, но думаю, больше всё-таки боялась. Умоляла меня не давать показания в полиции. Просила не ломать ей жизнь. Даже плакала … жалея его.
— Сколько … тебе было тогда?
— Двенадцать.
— Он жив до сих пор?
Рик кивнул, не глядя на неё:
— Чтобы не видеть эту мразь я поставил условие. Все эти годы я учился в закрытой школе, проводя каникулы за учебниками, не покидая стен интерната. В итоге я добился своей цели — грант в Гарварде и звание лучшего студента выпуска. А потом однажды моей целеустремленности улыбнулась удача. И всё чего я добился — всё это благодаря пышущей ненависти к моей мерзкой семейке…
Дану потрясла его история до глубины души, она даже забыла, что буквально сегодня он сам уподобился своему отчиму.
— Прости меня, что полезла к тебе с этими расспросами. Не стоило ворошить прошлое.
— И ты прости меня, — шепнул он. — Себя я вряд ли прощу, … такое я сотворил впервые, я не … насильник. Надеюсь, что смогу заслужить твоё прощение. … Потому что …не хочу потерять такую девушку, как ты.
Несколько минут они просто смотрели друг другу в глаза. Затем поднявшись на ноги, пошатываясь, Рик потащил её за собой на кровать, где тут же отключился, прижимая к себе девушку.
…Рик стонал и стонал.
Ничего не понимая спросонья, Дана побежала на доносившиеся стоны.
— Ты ведьма, — бросил он, едва заметив её, запивая неизвестно какую по счёту таблетку.
— Я-то тут при чём?
— А кто меня напоил? Думаешь, это не из-за тебя я вчера надрался? — возмутился Рик с самым серьёзным хмурым видом. — Ненавижу похмелье. Ненавижу дотошные выспрашивания. Предупреждаю сразу, до того, как ты придумаешь новые вопросы. ….Об этом знаешь только ты, — выразительно посмотрел он ей в глаза, вскинув голову. — Никогда, слышишь, никогда мы больше не вернёмся к этой теме! — Рика трусило не то от злости, не то от похмелья. — Может, с твоей стороны кажется, что я жуткий лицемер, что не прощая людям даже мельчайших проступков, не говоря уже о крупной вине — я между тем, жду от тебя прощения. Но мы с тобой любовники, взрослые мужчина и женщина и моя попытка взять тебя силой …была лишь проявлением жесткого секса, наваждением. Я не оправдываюсь. Просто хочу, чтобы ты провела черту, что наш случай сексуальных игр, это не одно и тоже с тем, что произошло со мной в двенадцать лет. Им я никогда этого не забуду и не прощу. Если эта информация каким-то образом просочиться в прессу — я сразу узнаю источник. Не советую тебе сливать меня, потому что в итоге мои адвокаты измарают в грязи тебя, — Рик выглядел взвинченным, помятым и настороженным.
— Может, это перевернет твоё представление о людях и обо мне лично, Рик Саттон, но я не из тех, кто подло бьёт ножом в спину, наживаясь при этом. Если я сплю с тобой за деньги, это ещё не значит, что я неприличная девушка. …Странно, что ты не проспал на работу. Может тебе стоит позавтракать? — не обращая внимания на напряженного до крайней степени парня, Дана открыла холодильник. — Я бы сварила тебя суп, говорят он помогает при похмелье, но у тебя же кроме сока и воды ничего нет. А ещё богач называется. Чтобы ты не говорил, но питаться в ресторанах это расточительно и не практично. К тому же это не очень полезно для здоровья.
— Дана! — возмущенно таращась на неё, фыркнул Рик. — Ты хочешь нарваться на грубость?
— Я не коим образом не спорю с тобой, я делаю разумное замечание, Рик, так обычно происходит между двумя людьми, живущими в одних стенах, — дёрнула она плечами. — Я умею готовить, если что. А ещё я умею слушать. И меня бесит транжирство. Если бы люди чаще отрывали свои задницы, не надеясь на других — производительность была бы куда выше.
— Господи, за ангельской внешностью, укрылся монстр! — прыснул он, возвращая себе своё обычное невозмутимое состояние. — Мы встретились с тобой несколько дней назад, а такое впечатление, что женаты уже лет десять. Что-то ты запамятовала, сладкая, что рычаги правления в моих руках, и мы будем делать, как я сказал! — серо-зелёные глаза из блеклых снова стали насыщенного малахитового оттенка. Рик Саттон расслабился и оттаял от одной лишь её улыбки. Ему безумно нравилось, как умели улыбаться её фиалковые глаза. Это приносило ему внутреннюю безмятежность. — Я твой царь и божественный деспот.