…Я верну твоё расположение, ты смиришься и может быть даже простишь меня. Ты должна попытаться простить меня. Такого повторения я больше не хочу, подобного больше не должно произойти, ведь я хочу остаться человеком. Всё ещё хочу остаться человеком, пусть внутренне и испоганенным.
Я не могу извиняться или просить прощения вслух, не выходит, слова не идут, мысли путаются. Наверное, не умею, наверное, нужно лучше пытаться. Дана вряд ли оценит кухню одного из лучших ресторанов, но может быть она оценит мою ласку. Даже нежность откуда-то взялась. Я прошу прощения поцелуями, довожу её до оргазма языком, сходя с ума от вины и возбуждения. … Но она только делает вид, что смягчилась. Я же вижу какая теперь пропасть в её глазах. А мне так нужно чтобы ты оставила для меня мостик, Дана! Брось хоть верёвку что ли. Я знаю, что сам виноват, я не могу обещать, что стану другим, но я постараюсь лучше запирать свою тьму.
Готов даже беседовать о своей мегере жене, раз уж только так получается поддерживать разговор. Если тебе интересно я расскажу. Как видишь, я тоже связан с нелюбимым человеком и тоже в своё время продал себя, потому что понял, что любить это не моё, я не знаю, как это просыпается и откуда берётся. Вот откуда берутся деньги я знаю, у меня отлично получается их зарабатывать, а вот любить не получается, во мне эта способность сдохла в зародыше.
Попытки Даны выспросить меня о предыдущих девушках меня тревожат и снова заставляют вспоминать тот случай. Что ж такое, крошка, что ты постоянно заставляешь меня мысленно окунаться в собственное дерьмо? И я снова будто вживую вижу распростёртое тело на асфальте и расплывающуюся под ним лужу крови. Брук прыгнула специально, чтобы я увидел это собственными глазами. Но я ни за что тебе об этом не расскажу, Дана.
Поэтому вернувшись домой я гашу свои воспоминания алкоголем. И всё было бы нормально, если бы эта заноза не заявилась в мою комнату с твёрдым намерением узнать меня лучше, коснуться болевой точки, заставить меня раскрыться. И ей это удалось. Не знаю как, но удалось. Я ни с кем об этом не говорил, а тут какая-то замухрышка с окраины, заставила признаться Рика Саттона, что он жертва насилия, психологически изувеченный тип. Благодаря ей я напился как свинья. Но … ладно признаюсь, мне стало чуть легче в тех двадцати процентах души. А ей, возможно, стало чуть легче меня понять. Хотя, разве можно это понять? Такой как я никому не нужен, и я уже с этим смирился. Если бы моя жена узнала меня настоящего, та, что твердит на каждом углу, как она меня любит, она бы первая плюнула в меня с презрением. Интерес во мне вызывают мои деньги, моё лицо, моя властность, потому что многие женщины придумали себе, что им нравятся властные мужчины. Пока они не узнают, что это на самом деле такое. А вот Дана уже знает, что это за «прелести».
Она так мило ворчит, что у нас в доме нет продуктов, ну чем не жена! Да, после моих откровений мы стали ближе, но чтобы так отважно меня поддевать и дразнить! Принципы она, видите ли, смягчила! Пожалела меня! Одной парой слово может убить всё желание и перевернуть настроение. Жалость — это худшее, что может предложить женщина. Что ж, ты меня задела и секс на сегодня отменяется. Я вспылил и укусил в ответ тебя, я тоже умею иронизировать и сыпать сарказмом. Но я тебя уже никуда не отпущу. Ты нужна мне. Ты даже не представляешь насколько, а я не скажу.
…Раз этот день не задался с утра, почему бы и змее Кимберли не припереться ко мне на работу?! Всё добивается меня, а мне глядя на неё тошнит. Больше конечно от своего поступка, что я продался и уже потом, что ложился с ней в постель без всякого притяжения. Трахался через силу. И даже обрадовался, когда она мне изменила, я этого чувака в дёсна готов был целовать, что теперь у меня есть повод, разругаться со своей женой. Теперь она уже меня никакими калачами не заманит! Дану ей покажи, ага, сейчас, разбежался. Я приставлю к своей девочке незаметного телохранителя с чёткими указаниями не подпускать тебя к ней. Дай мне только время и я найду способ уничтожить вашу семейку и вырваться на свободу.
Моя ворчливая красотка, это очаровательное чудовище, дала мне поручение купить продуктов, упрекнула, что я мол за хозяин такой. Я десять минут пакеты с харчами на кухню носил, чтоб ей теперь мало не показалось. А она спит сердешная. … Такая милая. Хочется прижать её к себе, зацеловать. Что-то жмёт в груди и ворочается, разливаясь теплом, глядя на неё не могу сдержать улыбки. Мне нравится эта девушка. Как же она мне нравится! Каждый раз взрываюсь желанием, как только она начинает говорить или спорить. Вот если бы она была моей женой … Мечтать не вредно, Рик. Ты такую девушку не заслуживаешь, хоть и владеешь ею.