Руководство отдела большое внимание уделяло совершенствованию разведывательной работы. Мы предъявляли оперативному составу все более высокие требования. Мелочей в разведке нет. Приходилось добиваться точности формулировок в информационных сообщениях, которые в условиях быстро менявшейся международной обстановки пошли широким потоком. Получаемая информация тщательно анализировалась, из нее устранялись проявления субъективизма и шаблоны. Информационно-аналитическая служба разведки получала лишь сами сведения, документальные или собранные из различных источников. Работники этой службы, оценивая и обрабатывая материалы для последующего доклада высшему руководству страны, не имели права знать источники. Для них важными были лишь актуальность, своевременность и достоверность сведений. Вот за это и отвечали добывающий аппарат и оперативные отделы Центра.
Со временем недостатка в количестве информационных сообщений из-за рубежа не стало, однако «вал» никогда не был для разведки определяющим в оценке результатов работы. Первостепенное значение придавалось освещению приоритетных проблем и качеству информации. Руководство ведомства и разведки постоянно обращало внимание на необходимость систематического отслеживания ряда важнейших тем, показа тенденций развития событий. Скажем, проблему отношений Великобритании с Общим рынком невозможно было раскрыть в одной или нескольких информационных телеграммах. Ее необходимо было рассматривать с различных углов зрения и поэтапно.
В отдельных случаях мне доводилось лично давать оперативным работникам совет отказаться от вербовки того или иного иностранца, хотя для этого имелись благоприятные предпосылки. Для любого сотрудника вербовка — это «высший пилотаж», свидетельство его способностей и квалификации, а в глазах Центра — показатель отдачи отдела, но установление агентурных отношений не всегда является самым разумным шагом. В одной из европейских стран удалось установить хороший контакт с одним из ближайших помощников премьер-министра, который поддерживался примерно десять лет. Учитывая статус иностранца, я посоветовал оперативному работнику не доводить дело до вербовки, поскольку она могла создать проблемы с его безопасностью и обернуться для него тяжелыми переживаниями. Он устно сообщал нам сведения, в которых мы нуждались, в их достоверности сомнений не возникало, и все эти годы мы рассматривали помощника премьера «только» как информационный источник. Задачей оперативного работника было лишь развивать и стимулировать сложившиеся отношения, принимая самые элементарные меры предосторожности против подслушивания. Отношения сознательно были лишены какой-либо конспиративности. Опыт показал, что такой подход в ряде случаев был предпочтительнее и успешно практиковался в Англии и Финляндии.
Одной из важнейших задач любого оперативного сотрудника разведки за рубежом, разумеется, было создание сети информационных источников, преимущественно агентуры. Однако не менее важным, на мой взгляд, в то время было установление такой категории контактов, как «доверительные связи». К ним относились иностранцы, пользовавшиеся доверием оперативных работников в силу своих знаний, надежности, близких политических взглядов и желания делиться объективной информацией. В правительственной, дипломатической сферах и, естественно, в разведке нередко возникала потребность обменяться неофициальной информацией с целью избежания недоразумений между руководителями государств. При этом каналы и содержание информации не афишировались. Доверительным связям обычно оказывались знаки внимания в виде подарков, приглашений и т. д., однако было принято проявлять чувство такта, чтобы у партнера не возникло ощущения зависимости.
Успех работы за рубежом в значительной, часто решающей степени зависел от резидентов. С учетом большого объема работы, который ложился на их плечи, некоторым казалось соблазнительным и оправданным проводить большую часть времени в посольстве, координируя деятельность сотрудников по различным линиям. Я всегда выступал против таких настроений, считая, что у резидента должен быть самостоятельный участок оперативной работы, в том числе вербовочной, информационной и по поддержанию связи с агентурой. Личный пример руководителя бесценен для подчиненных, к тому же он постоянно держит руку на пульсе событий, не останавливается в оперативном росте. Опытному резиденту, как правило старшему дипломату посольства, легче устанавливать контакты достаточно высокого уровня в кругах, где формируется и проводится внешняя политика страны пребывания, чувствовать тенденции ее развития, и я всегда требовал от офицеров, находившихся у меня в подчинении, выполнения оперативной работы.
После отъезда Якушкина на работу в Вашингтон в 1975 году меня назначили вместо него начальником англо-скандинавского отдела. Круг задач и сфера ответственности существенно возросли. Начальник оперативного отдела принимал непосредственное участие в координации деятельности с другими подразделениями Главка ради достижения целей, которые ставило политическое руководство страны, например по отслеживанию состояния американского ядерного потенциала. Именно начальник должен был осмыслить и предложить пути решения приоритетной проблемы, условно разбить ее на составляющие и определить задания резидентурам и конкретным работникам.
Начальники оперативных отделов, кстати, лично отвечали за организацию и осуществление финансовой помощи коммунистическим партиям в курировавшихся странах. КПСС еще со времен революции оказывала материальную поддержку братским партиям за рубежом, особенно тем, которые были запрещены. Это продолжалось вплоть до 1990 года. Деньги выделялись из особого фонда партии и передавались по назначению в соответствии с закрытыми решениями ЦК.
Важнейшей задачей начальника отдела совместно с кадровым аппаратом был и подбор новых сотрудников в разведку, их подготовка. Выбор кандидата для зачисления в разведку требовал особого внимания и комплексного изучения. Насколько тяжелыми являются последствия ошибок, показывают случаи предательства. Далеко не все офицеры оправдывали оказанное им доверие. Именно эта работа не была сильной стороной Якушкина, взявшего в отдел будущего изменника Родины Гордиевского. В качестве оправдания следует заметить, что подлости, как и таланту, необходимо время, чтобы проявиться.
К работе по подготовке молодых сотрудников с середины 70-х годов был подключен легендарный Ким Филби. Он начал сотрудничать с советской разведкой еще в 30-е годы, выдвинулся в число руководителей британской контрразведки. Все это время он оставался одним из наиболее ценных наших источников. Как и еще один из представителей «великолепной пятерки» советских разведчиков в Англии — Дональд Маклин, Ким Филби ввиду реальной угрозы ареста нашел убежище в Советском Союзе.
В то время, когда я познакомился с Филби, он был разочарован развитием событий в стране, которой посвятил свою жизнь. Сотрудничая с нами исключительно на идейной основе, Филби, несмотря на неоднократные предложения, никогда не взял ни копейки. Он был убежденным коммунистом и рассматривал свою деятельность как партийную работу. До прибытия в Москву он полагал, что уровень развития социализма в нашей стране выше, чем на самом деле. Его раздражало отсутствие дискуссий и политических свобод, самолюбование стареющего советского руководства, все более явные тенденции застоя.
К моей просьбе принять участие в подготовке молодого поколения советских разведчиков Филби отнесся, однако, с большим энтузиазмом. На одной из конспиративных квартир КГБ в центре Москвы он регулярно стал встречаться с группой начинающих сотрудников, где на английском языке проводились беседы и семинары. Уже немолодой Филби проявил себя выдающимся инструктором и воспитателем. По нашей просьбе он готовил очень точные и емкие характеристики офицеров, с которыми вел занятия, рекомендовал перспективные направления их использования, делился собственными наблюдениями.
Он умел подмечать сильные и слабые стороны собеседников, пожалуй, так, как это не удавалось никому. Одного из молодых офицеров, которого Филби охарактеризовал как человека по-своему талантливого, но несколько расхлябанного и несамокритичного, впоследствии командировали в Данию. Тот вскоре без ума влюбился в замужнюю датчанку, стал ей надоедать своими ухаживаниями, преследовать. Кончилось все печально. Датчанка пожаловалась на ловеласа своему мужу, а тот довел информацию до советского посольства. Сотрудника отозвали в Москву. И во многих других случаях замечания и прогнозы Филби сбывались почти полностью. К счастью, большинство из воспитанников старого разведчика блестяще оправдали его надежды и ожидания.