Пил высокий, чернобровый,
плечи как сажень,
галстук новый,
пиджак новый,
при часах ремень.
А другой был ростом ниже,
но в кости широк
и,как всякий лесоруб,
красен на лицо.
На щеках — ветров ожог,
на висках — зимы налет.
А старушка-выпивушка
у стола сидит
и умильно и сердечно
на друзей глядит.
В кружке с пивом у нее
огоньки горят,
а на беленьком платочке
пятаки лежат.
И на окнах занавески
вышиты руками —
белой ниткой по батисту
льдистыми цветами…
А кругом народ ядреный
утверждает жизнь —
щи с бараниной хлебает,
смачно пивом запивает,
белым хлебом заедает.
«Из рыданий людских весна…»
Из рыданий людских весна,
А между пальцев у нее лучи, —
вскинет к солнцу ладонь,
а в ладони душа,
и совсем не душа,
а любовь.
от желаний пунцовая кровь.
«Когда на ложе счастья…»
Когда на ложе
счастья
коснешься ты меня,
и поцелуй гвоздикой
вдруг разомкнет уста,
и все промахи рассеются, как дым,—
чувственность очертит
рисунок сердца.
«Как мне писать мои стихи?..»
Как мне писать мои стихи?
Бумаги лист так мал,
А судьбы разрослись
в надширие небес.
Как уместить на четвертушке небо?
«После дождя в весеннем саду…»
После дождя в весеннем
саду
земля была как чай,
заваренный на травах,
на цвет густа
и воздухом вкусна.
ПОЭТ
Ст. Щипачеву
Вы прячете доброе сердце
в застегнутый наглухо
черный пиджак,—
и вдруг при взгляде на стихи
чуть розовеет бледное лицо,
так при огне просвечивает
алым
мечтательное
зимнее
окно.
КОНЕЦ ДНЯ
Между двух гор
ставили дом машины.
Стояли женщины
на строящихся стенах,
и клали кирпичи,
и возвышали цех.
Склонялся час к шести,
и медленно кирпичный брус
сошел с ладони,
движеньем затихающим
оканчивая день.
И ослабели сухожилья,
натянутые в локтевых изгибах,
звенящие от подниманья бревен,
от напряженья сдвинутых вещей…
И отделились руки от труда,
и матерьялы встали по местам.
и принял звук работ
обличие предметов.
«Это не небо, а ткань…»
Это не небо,
а ткань,
привязанная к стволам,—
голубая парча
с золотыми пчелами
и россыпью звезд
на древесных сучках…
ЛОПАТА
Меня венцами не прельстишь—
венцы у королей,
а я копаю у корней,
что кормят всяких королей…
А я копала в старину,
копаю и сейчас.
И буду почву рассекать,
куда народ свергает знать,
когда наступит на мозоль
неповоротливый король.
Лопата я
и тем горда,
и мной хозяин горд.
Я полпланеты на зубок
в труде перебрала.
О! Знаю я и что и как,
на чем лежит земля.
Но лучше всех
идти домой
с хозяином вдвоем:
я на плече его лежу.
НАСТАВНИК
День у меня
как петушиные одежды —
золотисто-синий хвост,
и белых два крыла,
и красный гребень у чела.
День потому
наряден так,
что каждый мой
свершающийся шаг
осеняет учитель особый,
одетый в одежды
из листьев чудесных.