— Все хорошо, — сказал Бардаш. — Если бы не вы, я никогда не смог бы так говорить с Надировым. А я еще с ним поговорю!.. Мы действительно иногда миримся, молчим… Так что спасибо вам! Я еще поговорю с ним завтра!
— Уже сегодня, — сказала Ягана.
До обкома они заехали в больницу, чтобы навестить Шахаба. И очень удивились тому, что он встретил их в костюме, а не в больничной пижаме, и закричал:
— Вот и родственники! Меня выписали с условием, что я отдохну у вас недельку, дорогие!
И расцеловал Ягану и Бардаша.
— А вот я уложу тебя назад, в постель, родственник! — не на шутку рассердился Бардаш, но сказал это все же тихо, потому что недалеко стоял врач.
— Видите, доктор, за мной заехали! — повернулся к нему Шахаб. — Пощадили мои ноги.
Старенький врач приподнял палец.
— Ни одной сигареты! — сказал он.
Шахаб козырнул по-военному:
— Есть!
На нем были ярко-голубые штаны. Они так и сияли лазурным цветом, ослепительней, чем все изразцы бухарских мечетей. Ну и ну! Бардаш развел руками от удивления. Темно-коричневый пиджак и штаны как васильки. Шахаб поймал его взгляд и показал большим пальцем через плечо, в конец коридора:
— Вот!
Там сидела Рая и хлюпала носом.
— Что, с Куддусом плохо? — спросила Ягана.
— С моими штанами плохо. Попросил ее купить штаны и вот что получил. Как ангел. Небесного цвета.
— А если других нет! — крикнула Рая. — На весь город одни штаны были вашего размера. Приехала навестить Куддуса, а сама по магазинам бегала…
— Ладно! — махнул рукой Шахаб. — Буду голубой.
— Ты куда собрался? — серьезно спросил его Бардаш.
— На бюро обкома. С вами. Слишком важное дело, чтобы в это время лечить ягодицы. Поехали.
— Подожди. Ты же плохо ходишь.
— А я там посижу. Найдется мягкое кресло?
— Шахаб! Кресло найдется, но…
— Я прекрасно себя чувствую.
— Посмотрите на него, Ягана! — призвал на помощь жену Бардаш.
— Мы справимся, Шахаб, — сказала Ягана.
— И потом нельзя ехать на важное заседание в таких штанах! — пошутил Бардаш.
— Что же делать, если мои сгорели? Стерпят. Мне хуже. Курить не дают. Обновляю кровь.
— Оставайся.
— Я уже выписался.
Вместе они зашли к Куддусу. Он играл в шахматы с соседом по койке.
— Куддуска! — сказала Рая. — Ты же не умеешь в шахматы играть! В шахматы надо думать!
— Зачем думать? — засмеялся Куддус, быстро спрятав руки под одеяло. — Я просто. Какой ход он делает, такой и я. И у нас получается блиц-турнир.
— Покажи руки, — велела Рая.
Он не сразу их вынул. Вчера ему сняли повязки. Он держал их под одеялом, но ведь человеческие руки не спрячешь. Руки — это человек, можно сказать. Рано или поздно все увидят, увидит и Рая. И Куддус выпростал их и приподнял над кроватью. Все они — от локтя до кистей — перевязаны тугими шрамами.
— Подарок от газа, — улыбнулся Куддус. — Сразу видно.
— Как орден, — сказал его сосед. — Такой орден не отберут, всегда будешь носить.
— Красивые руки, — не стесняясь, сказала Рая. — Ты не думай, это я плачу из-за штанов Шахаба Мансуровича. Ему цвет не нравится…
— Где думаешь работать? — спросил Бардаш.
— Вернусь на вышку, — ответил Куддус, подмигнув Рае. — Я еще не весь подгорел. Тоже хочу в голубых штанах ходить.
— Учиться хочешь? На бурильщика? Мы в Бухаре курсы открываем.
— Учиться пускай Абдуллаев идет. Он уже много книг прочел. А я поработаю.
— Он лентяй, — сказала Рая. — Работать-то легче, чем учиться.
— Не хочу учиться, хочу жениться! — засмеялся Куддус.
Сосед его, седоголовый тракторист из Вабкента, опять вмешался в беседу:
— Рая, вы его не ругайте. Он у вас замечательный. Лучше агитатора. Будь я чуть помоложе, сам пошел бы в газовики. Сына пошлю…
— Ну, выздоравливай, Куддус. А свадьбу будем в Газабаде справлять!
— Приезжайте, милости прошу, — сказал Куддус. Рая осталась, а они ушли.
Хазратов пил чай, гремя ложечкой в стакане и ругая официантку из обкомовской столовой за то, что она забыла положить лимон. Это было признаком плохого настроения. Он нервничал.
— Посмотри, — сказал он Бардашу, — вот тут я подобрал вырезки из газет с надировскими обещаниями. Сплошное зазнайство, парадность и верхоглядство. Я подчеркнул самые выразительные места.
— Но ведь ты же их и раньше видел, эти статьи. До опубликования, — сказал Бардаш, наклоняясь над столом и листая подборку.