Я кричал так громко, что не сразу обратил внимание на колебания пола и глухой звук, который все приближался. Удары, глухие, мощные и размеренные, как тяжелая поступь, они становились все громче и громче. Я прекратил крик, уже силы иссякли и, услышав звук, посмотрел влево. Там, оставляя глубокие следы на асфальте, широкими шагами двигался большой, немного ниже дома, на котором я сидел, робот. Черный как глубокий космос, с человекоподобным строением тела, он приближался ко мне, вертя по сторонам своей огромной головой.
Гнев… О да, место боли, отчаяния и паники, занял гнев. Душераздирающий, зажигающий кровь как бензин, он заставил меня подняться, свирепо разглядывая смертоносную машину. К чьей стороне она принадлежала не возникало вопросов и этого было достаточно, чтобы ненавидеть ее. Покрепче сжав пальцами телефон, я закричал:
— Вот вам, ублюдки!!! — И швырнул телефон в робота.
Послышался легкий лязг. Аппарат разлетелся на мелкие кусочки, а робот остановился и заметил меня. Гнев потеснился. Теперь вместе с ним меня переполнял здравый смысл, и этот смысл без устали твердил — беги!!!
Робот поднял правую руку и одним ударом снес солидную часть крыши, вместе со стеной третьего этажа. Благо, я успел отскочить назад. Черная машина все еще держала руку в поднятом положении. Я увидел, как броня на запястье стала трансформироваться — верхний слой ее ушел, уступив место широкому браслету, усеянному достаточно крупными стволами. Браслет сделал несколько оборотов и остановился. До моего слуха донеслось несколько коротких щелчков. Разум быстро вернулся ко мне. Прекрасно понимая, что тягаться с такой машиной у меня не получится, я бросился что было сил бежать к другому краю крыши. И весьма вовремя. Робот слегка вытянул руку вперед и она будто взорвалась.
Десятки импульсов вгрызались в железобетон и вырывали куски, оставляя после себя мощные всполохи искр и огня. Мимо проносились обломки, пол под ногами трещал и ходил ходуном, глаза засыпало пылью, а я бежал, бежал вперед, к краю крыши. Уже на ходу понимая, что выбора не было, я набрал максимальную скорость, на краю толкнулся ногами и полетел вперед к дереву, которое росло рядом. Я зажмурился и тут же почувствовал жестокие удары плетей по лицу.
Врезался в чащу, усиленно пытаясь ухватиться за что-нибудь руками, но бесполезно. Пальцы скользили по гладкой коре, я не мог ни за что ухватиться. Не удержался, опрокинулся назад, и упал на толстую ветвь, перекатился по ней и опять врезался в ветвь, перевернулся и упал в третий раз и ощутил острую боль в животе. Снова не удержался и еще несколько мучительных мгновений падал с ветви на ветвь, пока тяжело не грохнулся на землю.
Дышать не мог, вместо вдоха был тяжелый громкий стон. Из широкой раны на животе хлестала кровь. К ссадинам на теле добавились многочисленные синяки.
— Ни хрена себе полетик. — Прохрипел я, когда дыхание снова восстановилось.
Я позволил себе отдышаться меньше минуты, но и этого было много. Здание рушилось под мощным натиском, яркие бело-желтые импульсы проносились мимо. Один из них врезался в густую крону дерева, и мне пришлось поспешно отскакивать в сторону, чтобы не быть задавленным кучей горящей древесины, рухнувшей на землю. Прижимая рукой рану на животе, я побежал к пятиэтажным домам, расположенным неподалеку.
Робот окончательно разрушил здание, пройдя сквозь него. Пыль взвилась в воздух, что было неплохим прикрытием. Машина повертела головой и, убедившись в том, что цели не было, спрятала оружие и зашагала по улице. Скоро она совсем скрылась из виду. Но я еще некоторое время прятался у входов в подвал, надежно скрытых от глаз под землей. Я сидел на влажном холодном полу и обдумывал свое положение. Времени оставалось мало, нужно было возвращаться к друзьям. Это было недалеко, всего-то час ходьбы, но теперь и сто метров пройти было смертельно опасно.
Не знаю, сколько времени прошло, час, может быть больше. А я только сделал крохотную часть пути, которую раньше пробегал за десять минут. Бренное тело мое отказывалось работать. Недалеко от того рынка была детская поликлиника, в которую я ходил ребенком. Я пробрался в нее, нашел спирт, бинты, и смог обработать свои раны. Так что теперь весь хорошенько пропах алкоголем и зеленкой. Мне удалось сделать какую-никакую повязку и я, прихватив скальпель сам не зная зачем, двинулся в путь.
Было тихо. Вообще ничего не было слышно. Каких-то пару часов назад, улицы были переполнены людьми, сейчас же не было ни души, только брошенные повсюду вещи и пустые машины на дороге. Я старался двигаться скрытно, под прикрытием деревьев, много лет назад высаженных по всей протяженности дороги. Но мне нужны были силы, магазинов по пути как назло не было, поэтому я приглядывался к брошенным сумкам и пакетам. В одном таком я нашел хлеб и молоко, упаковку сырых яиц и бутылку воды. Я постарался съесть это все побыстрее и на ходу, однако даже есть было больно — не знаю, что именно было задето, но во время еды живот болел сильней.