— Что такое? — Встревожено спросил Данте.
— Система оповещения. — Заговорил я, опустив взгляд на люк в центре комнаты. — Накопление закончено и превысило все нормы. Сейчас будет выброс! — Послышался гул. Он шел из люка и нарастал, как и свечение поднимающееся снизу.
— И что делать? Бежать? — Саня смотрел по сторонам.
— Бежать нельзя! — Данте достал пистолеты. — Ты видел, что творится на улице?
— А что же тогда делать? — Рика все держалась за рану.
Я слышал ребят, но пока они говорили, я шел к люку. Что-то манило меня, я откуда-то знал, что нужно делать. У меня должно было хватить сил, по крайней мере, была маленькая надежда удержать, справиться. Но справиться с чем и какими силами я даже не понимал. Просто шел ко все больше и больше освещающемуся люку.
— Слейвин! — Окликнул меня Данте.
— Я… мне кажется, я справлюсь. — Проговорил я, как находящийся под гипнозом. — Отойдите подальше, я…
Мне не хотелось больше говорить. Я смолк, а ребята повиновались, прижавшись к стенам в разных концах комнаты. Чем ближе я подходил к люку, чем ярче становилось сине-голубое свечение, чем сильнее нарастал гул, тем больше росла моя уверенность. Я ступил на решетку люка и посмотрел вниз. Тоннель внизу был бесконечным, темным, но вдали я видел яркий голубой свет. И этот свет был знаком, был известен мне и он приближался, с чудовищной скоростью. Гул все рос, система оповещения вопила все яростней и отчаянней, а на улице все больше и больше ожесточалась битва.
Я вспомнил лица своих друзей. Рику, Хантера, Данте… Вспомнил Катю и как она помогала мне. Я вспомнил Лею. Вспомнил удивительно четко. Ее лицо и волосы, ее одежду и голос, ее глаза. Яркие блестящие глаза, когда она смотрела на меня. Вспомнил Танка, всегда сурового и холодного, но очень теплого и заботливого человека внутри. Я вспоминал друзей, тех, кто не дожил до этого дня. Десятки лиц, большинство из которых уже размылось во времени. Гул и свет нарастали, а я все прокручивал в голове людей, самые теплые моменты связанные с ними, словно эти воспоминания могли мне помочь.
Гул достиг наивысшей точки, свет пробивался сквозь решетку люка яркими длинными лучами, я видел как ребята закрыли уши и зажмурились. Картинки мелькали в памяти как слайд-шоу на ускоренной перемотке. Сердце наполнялось теплом, но и страхом, и потом был удар… Гул оборвался и наружу вырвался неистовый поток света. Я был в нем, в тоннеле этого света, видел его стены, ощущал его плотность. Свет пробивал потолок и пытался столкнуть меня. Но я держался, мне действительно хватало сил держаться. И в этом свете, воспоминания мои стали удивительно четкими. Я будто со стороны смотрел на них, а потом, картинки снова стали меняться и я видел удивительные миры, я видел потоки звезд в бесконечном пространстве вселенной, они манили, манила и бездна космоса, но я не поддавался ей. И свет, чей напор только возрастал, выпустил новый поток. Столп света резко расширился и стал заполнять собой всю комнату. Он упёрся в стены, но те не остановили его. Свет просачивался сквозь них. Он заполнял всю башню, затем всю городскую площадь, но я уже не видел этого, я видел лишь светло-голубую, почти белую бесконечность…
Свет резко погас, как пламя свечи, обрубленное у основания. Все закончилось. Больше ничто не било по глазам, не оглушало. Ощутив слабость, я сошел с люка, сделал пару шагов и упал на колени. Поток прохладного воздуха погладил мою темно-красную щеку. Я поднял голову и увидел, что вершина башни была полностью разрушена и вместо темного металла, над нами покоилось сине-серое утреннее небо.
3.8
Наступила тишина. Абсолютная, непроницаемая. На какую-то секунду показалось, что мы оказались в вакууме. Но потом шум ветра засвистел над головой, протяжный скрип металла башни донесся до слуха, дыхание друзей ободрило, а стук собственного сердца заставил внутренне улыбнуться.
Ко мне подошел Данте. Он протянул руку, помог подняться. Он улыбался мне, темно-красному чудовищу с короной из рогов на голове. Я хотел найти глазами Рику и увидел, как они с Саней бросились друг к другу на встречу и, встретившись в центре комнаты, крепко обнялись. Кинжал тоски заставил меня стиснуть зубы от боли. Я хотел было податься вперед, но увидел свои безобразные руки с черными шипами до локтя, еще раз бросил взгляд на девушку, которая была бесконечно далека для меня и, развернувшись, пошел к выходу. Данте посмотрел мне вслед, глянул на обнимающуюся парочку, опустил голову и двинулся за мной.
Удивительным образом площадь вокруг башни была почти пуста. Лишь несколько разбитых кораблей и вертолетов валялись то тут, то там, да десятки полуголых людей, без чувств лежащих на земле. Что-то заставило их вернуться, превратиться из Отголосков обратно в людей. А армия Фантомов и практически все их оружие, бесследно исчезли. Но я почти не замечал этого. Мы с Данте вышли из башни одновременно и просто шли вперед, минуя рытвины, обугленные фрагменты плитки — следы чудовищной войны. Не в силах справиться с рвущим меня на части чувством я остановился и, развернувшись в пол оборота, посмотрел на самую высокую точку башни, туда, где должна была быть Она. Я не видел ее, лишь чувствовал и это чувство сжирало меня изнутри. Наверное они все еще стояли обнявшись, как мне казалось. И от этих мыслей становилось еще чудовищно больнее. Данте пристально и сочувствием смотрел на меня, думаю, желая мне помочь, но, не зная как. А я, приняв неизбежное, хоть это и было неописуемо тяжело, опустил голову, будто стесняясь, что Рика способна разглядеть навернувшиеся на мои глаза слезы, отвернулся и снова зашагал вперед, уверенно и непоколебимо.