— Он дорог мне. — После некоторого молчания заговорила Рика. — Он мой друг.
— Только друг? — Рика не видела, с каким огнем в глазах говорил Санька.
— Да… друг.
— Значит друг. — Саша медленно произнес эти слова, прошел к холодильнику и достал еще пива. — Главное, чтобы ты в это верила… А я?
— Ты? — Напряжение между ними достигло ощущения натянутого каната.
— Да. Я.
— Т-ты тоже мой друг.
— А вот этому я поверю. — Санька больше не скрывал горечь. Он откинулся на спинку дивана.
— Саш, сейчас не самый лучший момент для ревности.
— Я не ревную. Просто он забрал у меня все.
— Ничего он у тебя не забирал.
— Но ты не со мной.
— Но и не с ним. Я сама по себе.
— А у меня был шанс?
— Саш…
— Просто ответь.
— Был. Но ты слишком нетерпелив.
— Ну еще бы. Зато он, тот еще романтик!
— Не надо так.
— А как надо?
Рика не ответила. Она просто отвернулась, опустив голову.
— Прости. — Пробормотал Саня. — Правда прости, я перегнул.
— Ничего.
— Ты мне нравишься. — Сашка пошел ва-банк. — Давно нравишься, с первых дней. Но чтобы я не делал, какие бы средства не использовал, ты только отдаляешься от меня.
— Саш, — мягко заговорила Рика, — ты слишком… настойчив. Дай мне время, будь со мной добрым, заботливым и может быть, симпатия появится. Только не дави на меня, особенно сейчас. Я недавно пережила болезненный разрыв, а сегодня видела как мои родные… — Она запнулась. Слезы засверкали в глазах. — Дай мне время, пожалуйста.
— Хорошо.
— Спасибо. — Рика подняла на него лицо и попыталась улыбнуться. — Все приходит к тому, кто умеет терпеливо ждать.
Воздух казался белым, из-за опустившегося на землю мороза. Еще не совсем стемнело, вечер казался неестественно светлым. В остальном все было спокойно. Триста девяносто семь человек, точнее большая их часть, мирно задремывали в поезде. Это была та дремота, лихорадочная, беспокойная. Те, кто не спал, либо тихо перешептывались, либо роняли слезы по тем, кто не смог убежать. Лешка смотрел на людей и по лицам, практически безошибочно определял, что происходило у человека внутри. Он не спал уже минут десять. Сон его длился не более двух с небольшим часов, зато был глубоким и крепким. Тело все ломило, как после тяжелой работы и болела голова, но сейчас, на жестком сиденье, глядя в окно, Лешка чувствовал себя спокойно. Мимо проносились поля, леса и деревни. В окнах горели огни, а по улицам полз свет автомобильных фар. Следов вторжения здесь не было, что не могло не радовать.
Лешку мучила жажда. Уже несколько часов у него не было и маковой росинки во рту. И если голод притупился под давлением тревоги и страха, то жажда была бесконечным спутником. Поэтому, поднявшись с места и получше укутавшись в теплый плед, Лешка направился к кабине машинистов.
— Привет малый! Уже выспался? — Радостно сказал мужчина с кувалдой, когда Лешка отрыл металлическую дверь и шагнул внутрь.
— Ага. — Хмыкнул Лешик, разглядывая покрытые изморозью стекла.
— Вот он наш герой. — Продолжал мужчина, обращаясь к седовласому старичку. — Это тот самый парень.
— Приятно познакомиться, — заговорил старик, протягивая руку, — Алексей Семенович.
— Здрасьте. Леша.
— О, тезка! — Старик хлопнул в ладоши. — Ну а с Андреем ты уже знаком.
— Это точно. — Тот, которого звали Андреем, похлопал по рукоятке кувалды, стоящей у его ног. — Надеюсь, я не сильно тебя тогда пришиб?
— Нет, все нормально. Я хотел спросить — у вас нет водички попить?
— В горле пересохло? — Старик протянул початую пластиковую бутылку. — Пей на здоровье.
Лешка присосался к горлышку, делая глубокие и жадные глотки. Старик усмехнулся, глядя на молодого парня, и повернулся к железной дороге.
— Эй, глянь-ка. — Сказал он, указав пальцем куда-то вдаль.
Андрей немного подался вперед. Его глаза отчетливо разглядели странные желтоватые отблески, мерцающие вдали, немного левее железнодорожной колеи. С каждой секундой эти отблески приближались, вскоре приняв очертания желтого пятна, пробивающегося сквозь густой туман заполонивший пространство вместе с морозом. Леха оторвался от бутылки и тоже смотрел в окно. Пятно все приближалось и вдруг превратилось в широкие и плотные языки пламени.
— Матерь Божья! — Прошептал машинист.
Это был состав, точнее то, что от него осталось. Покрытые огнем очертания вагонов, груды горящего металла и фрагменты человеческих тел повсюду — такая картина открылась всего на несколько секунд, пока поезд не пронесся мимо. Но и этого было достаточно.